вызвала бы у нее как минимум несварение, а то бы и привела к серьезным потерям. Например – тех ядовитых клыков, которые превращают большинство змей из мясистого сочного шнурка в смертельно опасного гада. А от масла, бегущего по системе смазки, ее бы попросту стошнило. Вероятно, заметив искорку таких мыслей в моих глазах, голограмма за долю секунды преодолела три метра и очутилась прямо передо мной. Ноздри расширились, а раздвоенный язык коснулся моего носа. Впрочем, она быстро поняла свою ошибку – графическая иллюзия не могла дать ей полную информацию обо мне. А бросок подчеркнул фальшь ее присутствия. Язык оказался лишь легкий ветерком, который пощекотал мне ноздри. Молчание продолжалось секунд десять. Потом она кивнула и продолжила разговор. Уже без акцента.
– Забавно.
– Что именно ты находишь забавным? Как мы боремся за жизнь?
– Забавно, как в людях ошиблась бедняжка Йаахн.
– Это еще кто?
– Одна из нас. Раньше нас тут было больше. Наша цивилизация намного древнее вашей. И всё, что ты сейчас видишь – лишь отдаленный форпост во фронтире. Мы искали ресурсы и рабов. Предупреждали центр об опасностях и конкурентах. Путешествовали среди звезд. Наши технологии давным-давно позволяют нам жить практически вечно. Правда, не все готовы к бессмертию. Те, кто уставал, выбирал путь смертных. И за миллионы лет первые здешние поселенцы ушли в вечность. Один за другим. Остались только мы с Хебом. Последней была Йаахн. Стыдно не знать своего создателя, землянин. Ты и твоя подружка – плод науки. Так ведь?
Кивать я не стал, не зная до сих пор точно, что им удалось вытащить из Светланы. Но мое подтверждение, похоже, змееголовой и не требовалось.
– Йаахн дала землянам науку. Она была красива, романтична и умела создать загадочный образ, чем всегда привлекала мужчин. Как, может быть, только полная Луна на ночном небе. Эту маску она на себя и примерила, когда спустилась на Землю. Иногда я скучаю по ней. До сих пор не пойму, что она нашла в том грязном варваре, зачем решила сменить бессмертие на любовь. Вероятно, заскучала с нами.
– Кем она была для вас?
– Для нас – сестрой. Для твоих предков – богиней, полюбившей смертного. Ее история стала канвой для поэзии и древних легенд. Мы лишь переселили ее в тело земной женщины. Мы как раз завершили внедрение ДНК в местную базу. Очередное обновление, наконец, позволило создать красивые тела, отличные от животных. – Мегир-сехер на минуту задумалась, но потом продолжила. – Она столько добра и энергии вложила в ваших предков. Дала им гигиену, знания, научила красиво одеваться. И даже – отвела нашу кару.
– Кару?
– Да. Она унесла с собой секрет внедрения. Хеб в гневе хотел обнулить планету вместе с ней и начать эволюцию заново. Даже опять завел эту старую шарманку, – голограмма кивнула назад и влево. – Заставил работать свой «карающий меч». Но я его отговорила. Точнее, меч-то он активировал, и кара уже летела в вашу сторону. Но в последний момент удалось раздробить камень на мелкие осколки. Эффект от удара о Землю, конечно, был, но несильный. Как она рассказывала, что-то произошло с морями. Люди то посуху ходили, то погибали от цунами.
Змееголовая немного помолчала. Потом ее лицо стало серьезным и даже суровым.
– Как символично – ведь именно она запечатала эту комнату. И как ее открыть, не знаем даже мы. С тех пор, в память о ней, мы сюда не заходили. Тем более что и необходимости в этом не было. Лифт в темницу уже давно работал.
Ее взгляд вдруг снова стал жестче, а глаза, казалось, отражали теперь саму бездну. Но через миг гнев пропал, и я разглядел уже плохо скрываемое торжество.
– Наша родная планета погибла. Мы узнали об этом совсем недавно, хотя событие произошло миллион лет назад. Сущности величайших ученых и инженеров – ты даже не можешь представить их уровень – разбросало по Вселенной, и мы сейчас можем уловить лишь тех, кого взрыв нашей родной планеты направил в эту сторону. Представь, они летели сюда миллион лет! В микроскопических спасательных капсулах, в виде фотонов, погруженные в сон, холод и мрак! Раньше попытки подселить их в тела землян ничего не давали, но теперь, благодаря твоей подружке, мы точно знаем, как их спасти. И дать новую жизнь. Люди нам больше не нужны.
Мегир-сехер ушла, как говорили раньше на Земле – по-английски. Не говоря ни слова больше. И, разумеется, не попрощавшись. Хоть бы поязвила в конце – пусть и скалясь как кобра. У меня было бы больше времени, чтобы выудить что-то полезное. Но всё произошло слишком быстро. Если бы я был человеком, то мог бы сказать, что едва я моргнул, как изображение пропало. Но мы, синтетики, моргаем только в том случае, когда находимся в обществе людей, чтобы вы чувствовали себя комфортнее. Так что я не моргал, но змееголовая испарилась, даже не похихикав в конце. Тварь, одним словом!
Я снова остался один. На спине по-прежнему висел полностью отключившийся Бублик, а на краю безопасного пространства под ногами лежало тело русского космонавта, который помог мне найти путь наверх, но сам погиб. Ни малейшей идеи, как выбраться из этого зала, у меня не было. А подсказать или направить уже было некому.
Отчаяние – новое чувство, которое я освоил в тот момент. Странное ощущение. Процессор готов работать в полную силу, а куда двигаться – не знаешь. Как вы, люди, с этим справляетесь? Мне лично помог анализ собственных действий. Я прокрутил картинку последних десяти минут и присмотрелся к тому, как сверкала в лазерных лучах Мегир-сехер.
Вы, люди, тоже периодически испытываете на себе шутки своего подсознания и сталкиваетесь со скрытыми, латентными возможностями организма. Вроде только что здесь был и ничего примечательного не заметил. Но мимолетная мысль, даже не успевшая оформиться во что-то разумное и возникшая то ли из прошлого опыта, то ли из интуиции, вдруг переворачивает всё с головы на ноги. И ты ясно и четко видишь решение. Или вдруг, пусть на короткий миг, человек получает сверхспособности. Может подпрыгнуть с места на пять метров вверх, спасаясь от пышущего злобой кабана. И ни разу потом не повторить такой прыжок, находясь не в состоянии аффекта. Или вовсе может замедлить время, будто древний колдун. Ненадолго, но, как мне рассказывали, любой спортсмен или военный знает и помнит такие моменты в своей
