третий этаж, в арендованную на неделю комнату, к дожидавшемуся там Мазуту. А где-то на первом этаже тихо откроется дверь, и из квартиры с насмерть перепуганными жильцами бесшумно побегут к нему бойцы из группы захвата. А навстречу им – те, кто занял предписанное дислокацией место на чердаке, отрезая любой путь к бегству ему, капитану Морозову, неожиданно ставшему опаснейшим из преступников этого города. Поскольку он всеми силами старается помешать Лавре.
Они подстроили выборы, но именно на фоне этой уверенной победы их деятельность стала слишком открытой и беспечной. Рядовым граждан нечего противопоставить правящей верхушке. Здесь должна вступить в борьбу соразмерная сила, только тогда ответный удар будет действительно ощутимым. И этот удар уже полгода совместно готовят Скит и Монастырь.
Когда год назад перед выборами лейтенант Морозов стал капитаном, он не особо обрадовался. Собственно, альтернативы, как таковой, и не было. Либо нашиваешь очередную звездочку за закрытие дела, с передачей всех наработанных материалов в архив, либо едешь в гости в веселый подвальчик под Лаврой. Не нужно быть, как говорится, семи пядей во лбу, чтобы долго определяться с выбором.
Проблема была только в том, что полковник вот так просто швырнул ему капитанскую звезду еще и потому, что каких-то существенных преимуществ за этим великодушным жестом следовать не должно было. Ни увеличения надбавок, ни расширенного метража жилплощади. Единственное, чего стало ощутимо больше, это геморроя с отчетами и объяснительными не только за себя, но еще и за прибавившееся количество подчиненных. Через несколько дней его перевели в новый отдел, вручив командование личным составом, на счету которого имелось с десяток болтающихся «глухарей». Показатель раскрываемости был вообще, мягко говоря, ниже среднего. И уже через неделю, сидя за полночь с бутылкой самогона, новоиспеченный капитан отчетливо уловил одну вещь.
Его запихнули к этому сборищу алкашей, тупиц и неудачников не просто так. Это было продуманное наказание, наглядно дающее понять, что не стоит совать свой нос слишком глубоко. Не согласился сразу с вышестоящим руководством – пеняй на себя.
Теперь майора ему не видать как своих ушей. А ведь именно с этого звания начинаются уже совсем другие социальные радости. Там и до подполковника рукой подать. Было бы желание.
У Морозова желание было, и это очень быстро срисовал один из его бывших сослуживцев, отставной майор, уволенный по медотводу и нынче перебивающийся в какой-то строительной бригаде.
– Ты знаешь, капитан, – бывший силовик устало повел плечами, – когда меня на гражданку списали, я по первости здорово взгрустнул. Ну, считай, всю жизнь в этом крутишься, ничего другого не умеешь. Чуть крыша не уехала. А потом знакомый встретил, предложил идти с ним на стройку. Ну, я и до этого знал, что там все не так просто, но когда с этим вот так вот сталкиваешься… Там реальные капиталы крутятся. Ты даже себе представить не можешь, сколько там всего налево уходит. По бумагам одно, на приход идет вообще третье, а разница – в карман твоему нанимателю. И то этого хватает только, чтобы выйти в ноль после того, как отстегиваешь епархии за высочайшее разрешение проводить строительные работы. А иначе-то как? Будешь без копейки сидеть. Поэтому нам, простым работягам, перепадают, как говорится, одни объедки. Ну, ты-то должен не понаслышке знать. Я же тебе сейчас очевидные вещи рассказываю. И так будет всегда, пока у власти Лавра. Понимаешь, к чему я клоню?
– Ты собрался устроить вооруженный переворот? – Морозов усмехнулся.
– Да нет, конечно. Я же не идиот. Да и ты им не будь.
– Ну, а что тогда?
– Слышал про беспорядки?
– Читал, – равнодушно бросил капитан.
– Это была первая проверка. Ну, или попытка. Называй как хочешь.
– Попытка чего? Незаконной смены власти?
– В этот раз да. Но теперь все будет по-другому. Вся та шумиха только наглядно показала, что у нашей обожаемой Лавры не так много почитателей и что тот процент голосов, которые она себе навертела, весьма далек от действительности. Сторонники есть у Монастыря и у Скита. И их много. Больше, чем ты думаешь. Но нужно действовать не так открыто, как те наивные дураки со своими демонстрациями и лозунгами. И в нашу задачу…
– О как! – Морозов, усмехнувшись, перебил знакомого. – Уже «нашу»? Ну-ну.
– Конечно, нашу. А чью же еще? Или ты хочешь сказать, что тебя все устраивает?
– А ты не боишься мне вот так открыто про все это рассказывать? Вдруг я шпион Лавры?
– Дурилка ты картонная, а не шпион. Даже если прямо сейчас пойдешь и расскажешь все хоть полковнику своему, хоть самому Верховному инквизитору, то ровным счетом ничего не изменится. Во-первых, я все равно никого не знаю. Я еще не настолько влиятелен и проверен в тех кругах, чтобы мне называли чьи-то имена. Организовывать все дела тайно там умеют, уж мне-то можешь поверить. Там конспирологи почище чем у нас в отделах шуруют. А во-вторых, тебе с этого ничего не будет. Майора тебе все равно не дадут. И ты это сам прекрасно знаешь.
Несколько секунд капитан молчал, а потом обреченно усмехнулся:
– Да. Ты прав.
– Конечно, прав. Надо все тут менять! И мы с тобой примем в этом самое активное участие.
– А после победы? – Морозов опять усмехнулся. – Я, конечно, понимаю, что это звучит глупо, но лично мы с тобой что получим?
– Зря ты так. Там своих не бросают. Проявишь себя – получишь повышение. Существенное. Мне они тоже кое-что обещали.
– И что? Каждый из сторонников получит все, что попросит? Похоже на очередную сказку для наивных.
– Да при чем тут все? Все меня не интересуют. И тебя тоже. Я говорю про нас. Во всяком случае, это лучше, чем сидеть и ничего не делать. Так мы хоть попробуем. И себя укорять потом нам будет не в чем.
На этот раз капитан думал чуть дольше. Наконец он медленно произнес:
– И чего они ждут от нас?
– Правды. Информации, которая поможет выстроить следующую предвыборную речь. Чем больше там будет изобличающих Лавру фактов, тем крепче будет наша позиция. Действующая епархия не сможет физически устранить ни Скит ни Монастырь. С обеими этими силами она вынуждена считаться. Нам нужно только вовремя подсесть на свободные места к готовящейся кормушке. А для этого мы будем поставлять им все, что сможем нарыть из компромата. Я, честно сказать, не знаю, выйдет из этого что-то или нет. Дело само по себе рисковое. Многие могут просто не дожить до следующих выборов. Но повторюсь: лучше уж так, чем как есть сейчас.
Морозов посмотрел на часы.
