раз вас обоих.
Он открыл рот, чтобы возразить, но она уже сердито смотрела на него.
— Не выводите меня из себя, мистер Вебб. Это не обсуждается. Не в этот раз. Поездка в Париж не поможет. Оказывается, плохие парни намного умнее, чем мы думали.
И Деверо, и Скарлетт замерли.
— Что? Что случилось? — спросил он.
Внезапно Сара Гринсмит стала выглядеть невероятно уставшей.
— Они сделали свой следующий шаг и сделали его достоянием общественности. Они просят 3000 биткоинов у британского правительства в обмен на то, что они не будут организовывать взрывы в Париже. И они требуют 3000 биткоинов у французов за то, что они не сделают то же самое с Лондоном.
***
Было уже темно, когда Скарлетт, Деверо и Сара Гринсмит поднялись на борт военного самолёта, направлявшегося в Лондон. Гринсмит отошла в дальний угол, открыла свой ноутбук и начала что-то бормотать себе под нос. Скарлетт и Деверо сидели чуть поодаль, оба с опущенными плечами.
— Это умно, — признала Скарлетт.
Деверо хмыкнул.
— Если Париж заплатит, а Лондон — нет, то Британию навсегда заклеймят как злодея. И наоборот. Они используют политику против политиков и давление со стороны коллег, чтобы заставить обе страны действовать сообща. Чёрт возьми, на данный момент им даже не нужно закладывать взрывчатку. Выполняя свои угрозы до сих пор, они сделали достаточно, чтобы получить желаемые деньги, просто попросив их, — она выдохнула, надув щёки. — Что за кавардак.
— Они ещё не победили.
— Я руками и ногами за оптимизм, Деверо, но мне начинает казаться, что это безнадёжное дело. Нас обходили на каждом шагу.
— У итальянцев всё ещё есть Виссье. Возможно, он ещё раскроет что-то важное, что мы упустили. У нас есть от него краткий список конкретных целей…
Скарлетт прервала его.
— Судя по тому, что произошло в Берлине, мы уже знаем, что они обходят этот список стороной. Информация, которой мы располагаем, бесполезна. Ты знаешь, сколько важных зданий находится и в Лондоне, и в Париже. Ты знаешь, сколько истории и смысла заложено в каждом из них. Охватить все до единого здания и все до единого мосты практически невозможно. Можно призвать целую армию со всех уголков мира, и этого всё равно может оказаться недостаточно. В Берлине это не сработало. Нет никаких оснований думать, что это сработает сейчас.
Деверо побарабанил пальцами.
— Может быть, есть что-то ещё, о чём мы не думаем.
Гринсмит, сидевшая в углу, прочистила горло.
— Может быть, этого недостаточно. В конце концов, мистер Вебб, — сказала она, — вы действительно не Джеймс Бонд. МИ-5 не непобедима и, безусловно, не непогрешима. И, к сожалению, иногда плохие парни побеждают. Мы не знаем, где они. У нас нет никаких зацепок. Если вы что-нибудь вспомните, обязательно дайте мне знать. Но они могут быть в Париже. Они могут быть в Лондоне. Они могут быть абсолютно где угодно, бл*дь, — сказала она, впервые выругавшись в его присутствии, — и мы не знаем, где именно. Часы уже тикают. У Лондона и Парижа есть время до двух часов ночи, чтобы заплатить, — она взглянула на часы. — Осталось меньше шести часов. И на этот раз террористы, кем бы они ни были на самом деле, не предоставили никаких полезных сведений, которые позволили бы нам обнаружить бомбы. Всё, что мы сейчас делаем, чтобы остановить их — не более чем попытки тыкать пальцем в небо. Сейчас нам поможет только чистая удача, а её так не хватает. Они уже победили.
Острая боль пронзила его между лопаток. Нет. Она ошибалась. Должно же быть что-то, что они могли бы сделать. Ради всего святого, это же МИ-5.
Что-то смягчилось в выражении лица Гринсмит.
— Не поймите меня неправильно, рано или поздно мы их догоним. В наше время просто невозможно вечно скрываться. Но сегодня этого не произойдёт. Сегодня, — сказала она, устремив взгляд вдаль, — они победили.
Деверо пристально посмотрел на неё, наблюдая, как угловатые тени самолёта скользят по её лицу.
— Нет, — сказал он, — я не собираюсь с этим мириться.
— Тогда это в конечном итоге уничтожит вас, — просто сказала она.
— Но вы уничтожите меня первыми, — в его тоне было больше, чем горечи.
Что-то промелькнуло в её глазах.
— Несмотря на то, что я сказала ранее, мы не будем винить вас за неудачи в этой операции. Всё, что вы сделали до сих пор, доказало, каким ценным сотрудником вы можете быть, и теперь все в МИ-5 ценят это.
Деверо искренне сомневался, что кто-то в МИ-5 считает его ценным сотрудником. Не нужно быть супер-шпионом, чтобы понять, что она лжёт сквозь зубы.
Гринсмит, похоже, и сама это поняла и неуверенно добавила:
— Вы сделали всё, что могли. Обнаружение этого устройства на мосту Обербаума сослужит вам хорошую службу. Считайте, что вы сняты с крючка. Вы не получите никаких ответных мер. В этом я вам обещаю. Немцы бы этого не потерпели.
— И хорошо, — почти прорычала Скарлетт, — потому что Деверо ни в чём не виноват.
Гринсмит лишь слабо улыбнулась ей.
— Кого-то нужно будет сделать козлом отпущения, — сказал Деверо. — И к какому же бедняге вы решили пристать на этот раз?
— Как оказалось, мистер Вебб, недостатка в кандидатах нет. В этом деле участвовали правительства других стран и множество представителей других национальностей. Не говоря уже о других сотрудниках МИ-5. Это тот случай, когда нужно ткнуть булавкой в карту и придумать, кого обвинить. Это не должно быть слишком сложно. Они найдут кого-нибудь.
Он покачал головой. Невероятно.
— Они собираются оплатить требования, не так ли? Британское правительство заплатит.
Она вздохнула.
— Я думаю, что да. Это ошибка, но это не в моей власти. Мы недооценили, на что способны эти террористы. И мы заплатим за это. В буквальном смысле, — она отвернулась от него. Она чего-то недоговаривала. Он был уверен в этом. Внезапно Деверо понял, что это могло быть.
— Меня послали копнуть Солентино в одиночку, — сказал он. — Только с вами в качестве наставника. Бюджет был ограничен. У меня не было опыта. К тому же я сверх, которого можно вышвырнуть. На самом деле это было не более чем очередное испытание, не так ли?
Гринсмит дёрнулась.
— Очередное испытание?
Деверо невесело улыбнулся.
— Да. Никто в МИ-5 на самом деле не верил, что Кристофер Солентино представляет угрозу. Он был у вас на прицеле. Вы знали, что что-то происходит. Но вы ни на секунду не подумали, что это может быть что-то подобное или что он может добиться хотя бы отдалённого успеха. Отправка меня в Рим была всего лишь попыткой
