смягчилась в лице. Её глаза цвета мокрого льда потеплели.
— Роал, извини. Что ты здесь делаешь? Я тебя напугала?
Мальчик помотал головой, тряхнув спутанными волосами.
— Тебе плохо? ― спросил он.
— Да... Извини... — сказала Белоснежка, подходя ближе.
Она присела рядом и заметила дорожки слёз на детском лице. Девушка тут же их утёрла.
— Ты плакал?
Мальчик помялся, но затем кинул.
— Мама и папа меня не любят.
Белоснежка вздохнула и обняла его.
— С чего ты взял?
— Я подслушал. Они думают, что я ошибка. А папа не хочет со мной даже разговаривать… я…
И мальчик вновь расплакался. Белоснежка чуть встряхнула его и строго посмотрела в глаза.
— Не смей так думать. Ты не ошибка. Ты ― чудо. Я всегда хотела младшего братика или сестру. И вот ты... А даже если ты думаешь, что тебя не любят они, то знай, что я тебя точно люблю.
Белоснежка ободряюще улыбнулась и потрепала его по волосам цвета тёмного шоколада, а затем ещё раз обняла.
— Кто ты? — спросила Стеллесса у лунной лисы так сильно похожей на Элки.
— Если тебе так хочется меня как-то называть, то зови Этокой. Но я бы спросила на твоём месте, что я здесь делаю? А здесь я, чтобы помочь тебе. Я помогу и с дочерью, и с местью.
Белоснежка открыла яркие жёлтые глаза. Такие же, как были сейчас у Ранта. Её волосы полностью потеряли цвет, став совершенно белыми. Белоснежка поднялась и неуклюже осмотрела себя. Заметила мать, лежавшую на каменном полу, испуганно ойкнула и упала рядом на колени.
— Мама, ты жива? Ма... — звук оборвался. Грудь Стеллессы медленно вздымалась. Белоснежка с облегчением выдохнула.
В углу комнаты, заваленной книгами, довольно вильнула хвостом Этока.
***
Виоль начала падать слишком резко, крылья разбились, словно хрустальная ваза, брошенная об стену. К счастью, у Ранта хватило ловкости поймать Виоль во время падения, затем он оттолкнулся от ближайшего каменистого склона и прыгнул вниз. Пришлось ещё раз оттолкнуться, чтобы допрыгнуть до пологого склона.
Оглянувшись, Рант сам удивился, насколько стал силён. А затем он аккуратно положил Виоль на снег и обеспокоенно дотронулся до ее щеки. Холодная, впрочем, как и всегда. Он неосознанно убрал волосы с её лица.
Глаза Виоль всё ещё были закрыты. Из носа текла струйка крови. Рант обеспокоенно наблюдал, как крови становилось всё больше и больше. Рант почувствовал подступающую панику. Виоль не реагировала, она просто лежала. Что ему делать? Как привести её в чувство? Он потянулся вытереть кровь, но, нахмурившись, убрал руку. Кровь пахла как-то странно, нет, вовсе не неприятно, скорее наоборот.
Виоль всё не приходила в себя. Рантариэл так и сидел перед ней на коленях, совершенно не понимая, что делать.
— Элки, ты где? Пожалуйста, скажи, что сейчас всё будет хорошо.
— У неё видение, — сказала лунная лиса, появившись среди снега.
Выглядела она, словно мираж, совсем прозрачная, а может, так казалось из-за непрекрающегося снега.
— Но она же будет в порядке? — уточнил Рант, уловив что-то в голосе Элки.
Лунная лиса промолчала. А затем Виоль закашлялась и открыла глаза. Она попыталась приподняться, но вновь упала на снег.
Взгляд светлых голубых глаз был устремлён куда-то вдаль. Затем она взглянула на Ранта и вновь вдаль.
— Спасибо.
— Не за что, — отмахнулся он, постаравшись успокоиться. — И часто ты так?
— Бывает, — ответила Виоль в своей привычной холодной манере.
Ранта поражало её смирение. Виоль знала, что однажды она может погибнуть от очередного видения, но принимала это как данность. Да как так можно?
— С этим можно что-то сделать? — спросил он, имея в виду видения.
— Не думаю. Скорее всего, однажды я просто погибну. Видимо, нельзя быть одновременно и изменённым человеком, и ведьмой.
Рантариэл сжал кулаки. Морвиль. Опять он. Всё из-за него!
Но Виоль словно ничего не заметила, она приподнялась, утерев кровь.
— Я видела Белоснежку и Стеллессу. Точнее всю их семью. Дочь была для Стеллессы всем. И я… Я понятия не имею, зачем мне эти знания. Это никак не поможет нам её одолеть. Ладно, продолжим путь.
Виоль поднялась, но пошатнулась и упала бы обратно, если бы не Рант. По напряжённым мышцам и сжатым
