и даже надрывом повторил он. — Ты должен убедить Зинаиду Михайловну.
— Ладно, — кивнул я и отвернулся.
Я протянул руки и взял тарелку. Бефстроганов выглядел очень аппетитно и в этот момент был мне гораздо интереснее, чем Кошкин.
— Я встану перед тобой? — не отставал тот. — Товарищи, мы вместе. Он на меня занимал.
Женщины негромко загудели, но возражать не стали.
— Первое почему не берём? — кивнула мне крупная и властная повариха. — Рассольник отличный сегодня. Первое кушать обязательно нужно!
Она протянула мне тарелку и я, чуть подумав взял и её.
— Александр, спасибо что вошёл в положение, — бубнил Кошкин, повернувшись ко мне. — Но нужно довести до конца. У тебя же влияние! Пожалуйста, договорись с ней.
— Кисель или компот? — спросила повариха.
— Компот, пожалуйста.
— А кисель какой сегодня? — уточнил Вотруба.
— Красный! — недовольно ответила грузная стряпуха с белым фантазийным коконом, намотанным на голову.
— Да, мне кисель, — кивнул он.
Он расплатился на кассе и, стоя с подносом в руках, дожидался меня. Дружок, блин, закадычный.
— Кошкин! — подошёл к нему Артёмыч. — Ты почему нас не обеспечил ещё⁈
Воспользовавшись, тем что Вотруба отвлёкся я ушёл к дальнему столику, где уже сидели три швеи и сел с ними.
— Здравствуйте, девушки.
Они засмеялись, закивали головой.
— Работай, сука, усердно! — выдал очередную многозначительную сентенцию Артёмыч, отпуская Кошкина восвояси.
— Александр! — обиженно воскликнул тот, подходя к моему столу.
Я только плечами пожал, мол, извиняй, старичок, я с девушками. Он ушёл, а я принялся за еду. Рассольник действительно был очень даже ничего. С перловкой и мелкими кубиками солёного огурца. И бефстроганов тоже был хорош. Длинные полосочки мяса, щедро наваленные на большой шлепок взбитого картофельного пюре, залитые сливочным соусом, были нежнейшими и просто таяли во рту.
Девушки уже заканчивали и поэтому быстро ушли, оставив меня одного. Я тоже не задержался и выпив стакан янтарного и необыкновенно наваристого компота, выбежал из зала, спустился по лестнице и увидел в фойе Настю. Она стояла спиной ко мне и разговаривала с двумя парнями.
Они балагурили, шутили, а она заливисто смеялась, запрокидывая голову. Мне это не то, чтобы не понравилось. Как бы, казалось, должно быть наоборот, никакого напряга, она не комплексует, всё хорошо, никаких проблем. Да, но в сердце неприятно кольнуло, и я не остановился, проходя мимо. Только бросил:
— Привет, Настя!
— Здравствуйте, Александр Петрович! — радостно откликнулась она.
Здравствуйте-здравствуйте. Странная она, Настя эта. Я даже головой покачал, как бы показывая, что не могу её понять. То приходит, как ночная нимфа, влекомая страстью, то вдруг ведёт себя, будто ничего и не было.
Ну, то есть, да, мол, было, но продолжение вроде и не требуется. При этом она явно не из тех, кто прыгает из постели в постель. М-да… Что сказать? Будь ты хоть тысячелетним мудрецом, прожившим жизнь даже и сто раз, а душа женщины — потёмки. Впрочем, так оно даже лучше. Мне сейчас точно не до разборок с девушками.
— Жаров, — окликнула меня Ткачиха, когда я входил в заводоуправление. — Зайди-ка ко мне.
Мы прошагали вместе и вошли в её кабинет.
— Вот что я подумала, — сказала она, складывая руки на груди. — Помнишь, ты про Большой театр говорил как-то?
— Э-э-э… — нахмурился я. — Напомните, пожалуйста…
— Так, только не надо сейчас вот этих игр в беспамятство, ладно?
— Ладно, — согласился я. — И что всё-таки я говорил про Большой?
— Ты говорил, что у бабушки твоей там хорошая знакомая работает и может достать билеты на любой спектакль.
— Допустим, — кивнул я, пытаясь понять, куда она клонит.
— Допустим, лестницу спустим. Ты мне не увиливай. Я вот подумала, мне нужно ехать в министерство. Там совещание по отрасли будет, директор меня посылает. Понимаешь?
— Понимаю. Высокое доверие.
— Чего? — махнула она рукой. — Не болтай глупости. Сам не хочет и зам тоже. А кого-то послать надо. Вот, я и подумала, что если допустить, что в Иваново поедешь ты, а не Кошкин, то, скорее всего, быстро выполнишь задачу и к выходным вернёшься в Москву. Вопрос-то довольно срочный, так что, в любом случае, придётся лететь, а не на поезде телепаться и, естественно, через Москву. Так вот, к выходным вернёшься в столицу и организуешь нам поход в Большой театр.
Нам⁈ Отлично.
— А если я не успею выполнить задачу к выходным? — уточнил я.
— Плохо значит. Недоработка. Должен успеть, иначе премии не будет. И ладно бы только у тебя, но не будет её у всего отдела. Значит, задача должна быть выполнена. Понимаешь?
— Угу, — промычал я. — Типа того.
— Ну, вот, сходим в театр, а в воскресенье вечером ты полетишь в Верхотомск, а мне нужно будет ещё задержаться на день-два в Москве. Ну как?
Крепко она за меня взялась…
— Отличная идея, Зинаида Михайловна. А вы что хотите посмотреть? «Щелкунчика»?
— Да, мне всё равно, я не слишком разбираюсь. На что получится, на то и пойдём. Выбирать не приходится, как я понимаю. Да?
— Ну, да… — сказал я задумчиво. — Ну, да…
Шаловливая какая Ткачиха. Хотя бы с замком своим отстала от меня.
— И я всё ещё жду, кстати, когда ты мне замок поправишь.
Ну надо же!
— Я же записался на курсы в наш ДК! — усмехнулся я. — Теперь после них уже.
— Какие курсы? — удивилась Зинаида.
— По монтажу замков. Замочное дело называется.
— Жаров, ты меру-то знай! — разозлилась она. — А то я тебе устрою дело. И замочное, и любое другое. Ты понял?
— Понял, Зинаида Михайловна. Буду знать на будущее. Кстати, вы как-то мужа своего упоминали, так вот, я…
— Муж объелся груш. Иди давай, делом займись.
Приехав в Иваново, я сразу, не заезжая ни в какую гостиницу, отправился на камвольный комбинат, прямиком в отдел сбыта.
— Нет Зинчука, — ответили мне. — Когда будет, не знаем.
— Кто за него?
Заместитель Зинчука, флегматичный полный дед с красными прожилками на лице только и делал, что пожимал плечами:
— Нет такого артикула.
— Как нет? — наседал я. — Вот же нам выделено, видите чёрным по белому написано! Тем более, вы уже
