мою жену вопросительный взгляд и, получив ее кивок, провозгласил:
— В честь моей коронации я милую бывшую королеву Матильду и ее сына! Остаток своих жизней они проведут в монастырях, замаливая свои многочисленные грехи!
Народ сначала издал слитный разочарованный вздох, а потом разразился приветственными криками. Видимо, даже средневековая толпа на этот раз наелась видом чужих страданий до отвала.
Как мне позже объяснила Изабелла, договоренность с Гастоном о таком приговоре была достигнута изначально, а пытки и признания подсудимых во всех грехах были не только наказанием, но и тонким ходом, чтобы, если и не оправдать, то вывести из-под удара ее отца Конрада, который в результате оказался ни в чем не замешан. Все ужасы творили его преступная жена с сыном, а он по простоте своей этого не замечал.
А потом был пир. Увы, опять с завыванием менестрелей, несмешными репризами карликов (как же их здесь неэффективно используют все-таки, то ли дело у меня), упившимися вусмерть гостями, глупым смехом дам и жуткими местными танцами, которые я так и не удосужился освоить.
А вот Изабелла просто купалась в лучах славы. То один, то другой или другая подходили к ней и выражали в самых высокопарных словах восхищение тем, как она организовала представление с участием Матильды и принца. Секретом, что эту часть программы в подарок своему дяде устроила ни кто иная, как великая герцогиня Юма, не было ни для кого. В общем, моя женушка сказала новое слово в искусстве и навсегда внесла свое имя в хроники королевств и империи. Золотыми буквами.
Я даже в какой-то момент понадеялся, что эти похвалы несколько облегчат мою участь ночью, но поймал взгляд Изабеллы, в котором читалась решимость привести приговор надо мной в исполнение без всяких смягчающих обстоятельств.
И время расплаты, конечно, наступило. Не перевариваю занудства. Откуда только Изабелла об этом узнала, интересно? Как догадалась? Но поступила она так, будто смогла абсолютно верно определить мою больную точку. Как только мы оказались в постели, и я собрался было заслужить прощение активным трудом на благо девушки, как она перехватила инициативу и, заняв главенствующее положение «сверху», начала, не прекращая определенных телодвижений, нудить:
— Ричард, как ты мог? Как ты мог, Ричард? И с кем? С этой ДеВержи? Этой шлюхой, на которой пробу, как ты говоришь, ставить негде?
В ответ мычу. Жду, когда этот поток сознания прекратится. А он и не думает иссякать.
— ДеВержи! Да по сравнению с ней даже наша Мира девственницей может считаться! Как ты мог, Ричард?
Вот тут не согласен. Наша Мира уже давно обеспечила себе звание абсолютной чемпионки и никакие преследовательницы ей в затылок не дышат. Но спорить, естественно, не стал.
И опять, и снова, мерно покачиваясь на мне, не меняя тона, одно и то же. Все-таки в пытках Изабелла точно знает толк. Талант просто.
Наконец, заметив, что ее упреки больше не производят на меня должного впечатления, Изабелла резко вскочила и бросилась к двери. Я от неожиданности аж привстал в постели.
— Диана! Ко мне! — крикнула жена и, как только дроу вошла, продолжила. — Раздевайся! Живо!
А это еще что за номер намечается? Я такого не люблю. Но сделать я ничего не успел. С помощью Изабеллы, которая буквально сдирала с девушки одежду, та в секунду оказалась полностью обнаженной.
— Вот! Смотри! Чем она тебя не устраивает, если тебе Элены мало? Знаю, что я не смогла обеспечить тебя служанками. Знаю. Но это не значит, что можно оскорблять меня, проводя ночи с такими, как женушка моего дяди! И вот тебе еще и эта. Пользуйся, когда захочешь! — и снова несчастной Диане — Повернись! Подними руки! Покажи, несколько ты лучше местной шлюшки-королевки!
Все понятно. Первая истерика на почве ревности. Приправленная местным колоритом и традициями. В какой-то мере, если бы не эта неприглядная сцена, даже приятно. А то было слегка обидно иногда видеть, как Изабелла спокойно относится к другим представительницам прекрасного пола в моей постели. Ну, или в мыльне. Или еще где. А тут такое! Просто море возмущения и страсти.
— Ты бы еще заставила ее свои зубы показать, — неудачно пошутил я, так как картина мне сильно напоминала барышника, нахваливающего покупателю лошадь.
— Рот открой! — тут же, не поняв моего намека, скомандовала Изабелла дроу.
Нет, это надо прекращать. Встал. Вытолкал Диану из комнаты. В соседней оденется. Обхватил дрожащую от ярости Изабеллу и понес в постель. Успокоил. Сначала делом, а потом и словом — рассказал, что был пьян и сам не понял, как все с ДеВержи получилось. В общем, погасил семейный конфликт.
— Знаешь, — задумчиво проговорила Изабелла, накручивая на палец локон своих волос. — А в этом что-то есть. В ревности. Она считается недостойной благородной дамы. Но что-то в этом чувстве определенно есть. После него как-то ярче все проходит, воспринимается острее что ли. Но это не значит, что я согласна еще раз его испытать! — закончила она, прижимаясь ко мне.
А утром наступили последствия моего двусмысленного положения — неизвестного барона Гувера при великой герцогине Юма Изабелле.
После завтрака, который был нам подан в наших покоях, мы с Изабеллой вышли прогуляться в прилегающий ко дворцу парк. Жена провела в нем все свое детство и юность и хотела пройтись по наиболее памятным для нее местам. В общем, настроение и у нее, и у меня было ностальгически-лирическим, совсем не подходящим для того, чтобы стать участниками конфликта со смертельным исходом. Но нас об этом никто не спрашивал.
— А вы, герцогиня, как я погляжу, времени тут даром не теряете, — услышали мы наглый голос за своей спиной и, обернувшись, увидели какого-то хлыща, который широко улыбаясь, сальным взглядом буквально ощупывал мою жену. — Стоило вам только оставить дома своего полудурка-муженька, про которого говорят, что он в дополнение к глупости еще и темный маг, как вы тут же затащили к себе в постель этого барончика? Мне кажется, что я на его месте был бы лучше. Так что имейте в виду, что всегда буду готов обслужить вас.
Я, конечно, великий герцог и все такое, аристократ потомственный хрен не знает, в каком поколении, но я еще и прежних своих привычек из бывшего мира не забыл. Поэтому, не раздумывая, съездил наглецу по морде. Тот кубарем полетел по усыпанной песком дорожке.
Вскочил. Лицо в крови из разбитого рта. Выхватил меч.
— Дуэль! Здесь и
