поляну невидимым куполом, съедало свет, давило на плечи. Наполняло воздух гарью. Война, которую я предпочел вычеркнуть из памяти, возвращалась.
Похоже, возвышение опьянило крысюка, заставило забыть о законах и осторожности. Сейчас он упивался своим превосходством, думал, что оседлал коня. Если я хочу победить, нужно выбить его из равновесия.
— Старейшины все узнают!
— О том, что вы с твоим быкоголовым приятелем что-то затеяли? Конечно, узнают. Я сам им расскажу. После того как разберусь с тобой, а затем и с твоим недалеким дружком, — пообещал Шу, хмыкнул. — Конечно, если Вэй не прикончил его раньше.
Ложь! Белобрысый не стал бы драться с Хуошаном, если только друг сам по глупости не полез. Или… Дому Лозы нельзя верить! Он уже обманул меня, когда пообещал, что учитель Лучань останется жив! Возможно, я снова попался в одну и ту же ловушку. В конце концов, откуда мне знать, кто на самом деле скрывается под маской беззаботного фигляра?
Драконы Шу напали одновременно слева и справа. Я отскочил в последний момент, и пока столкнувшиеся твари пытались распутаться, ударил по ним терновым мечом, разрубая на несколько частей.
Вокруг Шу уже кружилось три новых.
— Тебя выгонят из Дома! — сделал я еще одну попытку.
— За что? — наигранно удивился Шу. — Гора Тяньмэнь — опасное место. Старейшина Цзымин предупреждал тебя, но ты не внял его словам. Решил, что сумеешь покорить ее. И — какая жалость! — угодил в логово теневых шелкопрядов, — Шу явно наслаждался ситуацией. — Сбивая ноги о камни, я несся на помощь брату по Дому… но опоздал, — он прищурился. — С удовольствием послушаю, как ты будешь визжать, когда твари начнут жрать тебя заживо…
Шу снова атаковал.
Теперь он не пытался задавить меня сразу. Демонические драконы нападали и отступали. Выматывали, не подпуская к своему хозяину. Когти разрубали лозы, но на месте убитого противника тут же сплетался следующий — на ум невольно пришла легенда о девятиглавом змее Сянлю и победившем его заклинателе Великом Юе.
Чувствовал ли герой злость, видя, как отрубленная голова отрастает заново? Или был хладнокровен, дожидаясь момента, когда сможет одновременно срубить все девять, а затем пронзить и гнилое сердце?
По легенде, Сянлю и Великий Юй сражались без сна и отдыха шесть дней. Оставалось позавидовать стойкости заклинателя древности. Промокшая от пота чжунъи липла к спине. На рукавах темнели пятна ядовитого сока, несколько капель попало на кожу, оставив ожоги. Запас фохата стремительно таял. В соревновании на выносливость ученик адепту не соперник. Единственный мой шанс — добраться до «сердца», то есть до самого Шу, но засранец предусмотрительно прятался за спинами своих тварей.
— Пляши-пляши, гнилая колючка! Солнце только встало, впереди целый день!
В какой-то миг я поймал себя на слабой надежде, что происходящее привлечет внимание наблюдавших за экзаменом мастеров. Успеют ли они вмешаться? А главное, посчитают ли нужным? Дом Лозы способен на любую подлость — и велика вероятность, что за нападением Шу тоже стоят старейшины.
Не оттого ли крысюк так уверен в своей безнаказанности?
Когти рассыпались трухой. Уклоняясь от лапы, я отскочил назад, разрывая дистанцию, споткнулся о корень, перекатился через спину, приземлившись на четвереньки. Сплел слабый щит, понимая, что тот вряд ли удержит тварей, но рванувшие за мной драконы неожиданно отступили, отозванные хозяином.
— Уже все? — разочарованно протянул Шу, гладя по гребню ближайшего демона. — А я надеялся, мы поиграем дольше.
Я не ответил, спеша воспользоваться паузой, чтобы восстановить дыхание. Фохата оставалось всего ничего. Изумрудный кристалл, дразнясь, подмигивал у сандалии Шу. Старшая печать, а то, если повезет, и две — и я бы показал крысюку, где его место.
Слишком далеко.
Не добраться!
Это озлобленное ничтожество и правда скормит меня здешним тварям!
Неужели это конец?..
Не будет больше экспериментов с фохатом? Споров с Хуошаном? Игр со Шпилькой и Жаолинем? И даже навязчивого дружелюбия этого придурка Вэя? Фальшивого и ненужного — но почему-то мне нравились наши совместные уроки у наставника Цзымина.
Придя на Тяньмэнь, я был готов отказаться от всего этого. Был готов пожертвовать собственной жизнью ради спасения учителя Лучаня.
Но… не так!
Я не имею права здесь умирать! Иначе кто спасет учителя⁈
Пальцы подрагивали. Сердце гулко бухало под горлом. Мне… страшно? Когда я последний раз боялся? Не в ту ли ночь, когда учитель Лучань подобрал меня в лесу?
Затаившийся безлюдный ельник, в котором глохнет эхо. Ночь, что наступила слишком уж внезапно. Идущий от земли холод. Резкий пробирающий до дрожи крик незнакомой птицы. Шорох лап невидимого хищника, его азарт: зверь взял след добычи. Понимание: добыча — это я.
И внезапной надеждой — искра света, фонарик в руке молодого заклинателя, который слишком спешил, чтобы дожидаться утра. Случайная встреча… Хотя, если верить покойному главе Шаньюаню, в мире нет ничего случайного.
Учитель Лучань научил меня не бояться темноты, искать надежду в самой отчаянной ситуации. И тогда — на мрачной лесной тропе, и позже — все эти годы наставник вел меня вперед. Меня вел свет фонарика в его руке.
Свет…
Свет сочился сквозь лиственный полог, пронизывал зеленые сумерки яркими нитями лучей. Нитями, натянутыми на ткацком станке мира, на котором заклинатели плетут свой узор. Достаточно желания…
Слепец! Почему я раньше не замечал⁈
«Цель не важна, важен лишь путь», — говорил глава Фухуа. Шу не был на вершине Тяньмэнь. Этого и не требовалось. Сама гора с ее аномально высокой концентрацией фохата и кучей преград, заставляющих часто использовать печати, являлась катализатором, способным поднять нас на следующую ступень.
— Прощай, гнилая колючка, и передавай привет демонам Дийюй!
Шу послал драконов в атаку.
Одновременно с этим плотина внутри рухнула, и я захлебнулся потоком энергии. Течение закружило, подхватило, понесло вперед, наполняя тело невообразимой легкостью.
Я был всем! Я мог всё!
«Я кровь от крови земли, плоть от ее плоти. Я — свет, и свет — воплощение моей воли!»
Травяная сеть накрыла драконов Шу, и оба заклинания развеялись. Крысюк озадаченно нахмурился. Но тут же, судя по отразившейся на лице досаде, сообразил, в чем дело. Прошипел:
— Ты все равно сдохнешь, недоумок!
У врага по-прежнему оставалось преимущество: он применял старшие печати Лозы бесчисленное количество раз, я же до этого дня изучал только схемы… Зато полгода моим соучеником был солнечный гений, который мог повторить чужую печать, увидев ее пару раз, — и я не собирался проигрывать Вэю!
Как там крысюк призывал своих
