class="p1">– Тамара, у тебя правильные идеи, ты стала гораздо содержательнее, и я бы мог сделать тебе предложение стать моей женой. – Тамара смотрела на него в упор, чувствуя, как её охватывает ликование. – Но… не могу из-за одного существенного обстоятельства…
«Бред какой-то», – подумалось ей и в сердце возникла непонятная резь…
– Можно спросить: какое обстоятельство?! – обескуражено спросила она.
Леонид бросил взгляд на Тамару. В глазах у него появилась печаль.
– Понимаешь, зяблик, ты молодая женщина и темперамент у тебя потрясающий, а моя жизнь мужицкая уже закончилась… Нет у меня богатырской силы, которая раньше была и позволяла иметь нам потрясающий секс…
– С чего ты взял, ты же лежал в больнице… почти полгода…
– Это так… Но в немецком госпитале одна молоденькая и сексапильная медсестра пыталась… даже не раз, но ничего у нас не вышло… видимо, сильный стресс и болезнь сделали своё дело. Я ведь покойником почти был. А теперь импотентом стал, Тамара… Зачем тебе такой мужчина?
– Я представляю твоё состояние… Для тебя это было как пить. Прими мои соболезнования… – обескуражено сказала Тамара. – Но … – она замолчала, не решаясь дальше сказать…
– Говори, чего уж…
– Честно?! Мне кажется, что будь у тебя даже всё нормально, ты всё равно на мне никогда б не женился. Не раз говорил, что купил меня, и моё происхождение не позволяет меня выводить дальше ворот нашего дома. Только соседи нас видели. Ты ведь стыдился меня. Разве не так?!
– Скрывать не стану. Первоначально было именно так. Я купил услугу под названием Тамара, потому что ты необыкновенно хороша в постели… Еще Пушкин когда-то воскликнул: « Да здравствуют гризетки! С ними гораздо короче и гораздо удобнее». Но со временем я стал меняться по отношению к тебе. Сам не понял, как «подсел» … Уезжал за границу, а там скучал по некому элементу твоего облика… Не понимал, что в тебе есть такого? Тебя ведь не выделишь из толпы, ты не мой внутренний идеал женской привлекательности… Особенных талантов, кроме как кулинарных, да еще сексуальных в тебе нет. Ну, может быть, еще поэтические… Биография твоя, вообще, постыдная… Сам на себя удивляюсь, никогда не был однолюбом, но после твоего побега, как кусок сердца от меня оторвался. – Он глубоко вздохнул. – Скорее всего, был у тебя некий дар, который вносил покой в мою сексуально-озабоченную натуру… Я больше не стал заводить связь на стороне, оставался верен жене. Была работа, ничего кроме работы, все двадцать четыре часа. Но врал, себе врал, просто ни с кем не мог, надеялся, что ты вернёшься… За мою, далеко не монашескую жизнь, никакой другой женщине этого не удавалось… Ни разу я не был от них зависим. Ни-ко-гда! – закончил он с вызовом.
– Все равно на мне б не женился из-за своего элитарного окружения, – выпалила она.
Он неподдельно расхохотался…
– Расскажью тебе сказьку, как я насралью им в глазку, – картаво копируя кого-то, сказал он. Вышло довольно забавно. – Ты не поверишь, зяблик, но мне по фигу всякое мнение так называемой элиты, а на любую трепотню я положу свой болт с прибором. У них самих по три любовницы одновременно… Но кое-какие меры предосторожности по своей привычке я бы принял …Превентивные… Главная причина, зяблик, кроется в моей несостоятельности… Ты умная девочка, – он ласково погладил её ладонью по голове. – Вот, что я решил: ты женщина молодая и замуж еще можешь выйти, ну а Сережа… Сережа останется жить со мной. Видеться будете…
Леонид Павлович не заметил, как в её глазах что-то блеснуло, что-то невысказанное, крепко затаенное. Вряд ли это было разочарование, навеянное его словами, это было другое. Это была скрытая ярость. «Никогда не забуду тебе этих слов». Она быстро опустила глаза.
– Значит, причина, по которой ты не можешь сделать мне предложение – это твоя несостоятельность как мужчины? – с трудом сдерживая себя, спросила она.
– Мне отказал другой орган, но мозги мои работают… пока.
Потом он еле справился с почти юношеским смущением, прокашлялся и поинтересовался, а как же она, с её темпераментом и прытью жила без мужика все эти годы? Или всё-таки кто-то был? Может быть, учитель Олег?!
Екерный бабай, до слез вместе смеялись, когда вытащила из шкафа картонную коробку, а из нее свою игрушку ночную. Щелкнула кнопочкой, и он впервые в жизни увидел работающий… мужской причиндал.
– Хочешь посмотреть, как это происходит в реале? – с вызовом спросила Тамара.
– Что, прямо сейчас покажешь? – удивился он.
Усмехнувшись, Тамара сказала, что она это проделает в его присутствии в спальне. Взяла его за руку, засунула коробку под мышку и повела его по коридору. Они зашли, и она закрыла дверь на ключ.
Через голову стянула кашемировую водолазку. Под ней ничего не было. Потом неспешно на тумбочку были брошены брюки и кружевные трусики. Откинув в сторону покрывало, она устроилась на широкой кровати. Он видел, как она очень медленно просунула трясущейся мелкой дрожью причиндал себе между ног и с легкой улыбкой посмотрела на Леонида Павловича. Он тоже в ответ, подбадривающее ей улыбнулся и даже подмигнул… Через несколько секунд Тамаре уже с трудом приходилось удерживать в руках слегка изогнутый силиконовый фаллос… Она словно пантера сжимала его между ног, а он всё глубже и глубже уходил к ней пещеру… Леонид Павлович замер, боясь шевельнуться… В молодости он смотрел по видео порно, но оно было на экране. Теперь же он стоял в метре от кровати и с интересом наблюдал, как обнажённое женское тело, извивается перед ним на шелковой простыне. Тело Тамары его восхитило: оно было молодым, стройным и на нём еще не успел смыться шоколадный летний загар… Прямо перед его взором, раскинув в сторону ноги – стыда она и раньше перед ним никогда не испытывала, Тамара издавала характерные стоны, очевидно, она уже успела поймать кураж и подходила к пику своего наслаждения. Леонид Павлович достал из кармана носовой платок и вытер мокрое от пота лицо. Сам он тоже изрядно взмок.
В это время тело девушки несколько раз содрогнулось, словно в конвульсиях, но рука сжимающая фаллос, продолжала его на себя насаживать, даже после того как тело обмякло, видимо, девушка решила сделать дубль. От созерцания этого крутого порно Леонид Павлович почувствовал, как в паху заломило от нестерпимого желания, а его ствол стал наливаться кровью. Он немного опешил и никак не мог взять в толк, как на ЭТО он так быстро возбудился! Через несколько минут в брюках стало тесно, и, боясь упустить это зыбкое наваждение, он молниеносно их расстегнул. Мужчина с удивлением констатировал, что его мужское достоинство накалилось до предела, достигнув внушительных размеров и было готово к бою. Странно, но ОНО вернулось к нему!
Тамара, услышав непонятный шум, в это время брюки мужчины упали вместе с ремнём на пол – затуманенным взором поймала силуэт Леонида. Перед ней открылась восхитительная картина: он стоял абсолютно голым, а из него гордо и величаво торчал внушительный, крепкий как сталь, мощный и горячий, мужской половой член!
– Ух ты! – вырвалось из неё с невольным восхищением, – как турецкая сабля выгнулся, а говорил «не стоит».
– Сядь на него, – простонал он, – освободи меня… быстрее…
Резко вскочив и развернув мужчину к кровати, она толкнула его с такой силой, что он, упав на неё спиной, несколько раз подпрыгнул на пружинном матрасе.
Тамара, не отводя взгляда от его великолепного фаллоса, со страстным придыханьем в голосе произнесла:
– Ну, держитесь… покойничек, у меня пять лет не было мужчины…
– Не затрахай меня до смерти, зяблик – надтреснутым голосом простонал он.
– Красивая смерть будет, – констатировала она.
Рано утром, с переплетенными телами, они ещё крепко спали, когда в дверь постучался Сережа. Тамара сонным голосом спросила:
– Сережа, ты чего?
– Мама, там будильник звонит, папа сказал на семь утра поставить.
Она накинула халат и открыла дверь. Мальчик зашел в комнату и спросил:
– Папа, можно я лягу к тебе постельку?
Леонид Павлович улыбнулся, вспомнив вчерашний разговор.
– Хм… сынок,
