с Мирандой обменялись понимающей ухмылкой.
– Пап, я должна кое о чем спросить.
Кин собрался с духом, подозревая, что вопрос будет непростой.
– Давай.
– Почему ты не убил Гитлера?
Пенни воззрилась на него с таким любопытством, какого Кин не видел у нее на лице с самого начала всей этой затеи.
– Так далеко перемещаться мы не умеем, – усмехнулся он. – А если умели бы, все равно бюро защищает ключевые исторические фигуры и события. И добро, и зло. Слишком уж масштабная у них сфера влияния, и последствия могут оказаться катастрофическими.
В зеркале заднего вида Миранда кивнула и вдруг просияла:
– Помню-помню. Видела эти термины у тебя в дневнике. По ночам я пробиралась в гараж и читала его. Кое-что переписывала, чтобы иметь собственную копию. Но однажды дневник исчез. Вместе с тобой.
Оживление на ее лице сменилось серьезным выражением, и она продолжила:
– Говоря о жизнеопределяющих событиях, думаю, что справлюсь с новостями о путешествиях во времени. Но ты до сих пор не объяснил, почему ты здесь – сегодня, прямо сейчас. И куда мы едем.
Она была права. Быть может, Кину хотелось поскорее восстановить связь с дочерью. Или же он избегал разговора о жизни и смерти. Независимо от причины этот участок Восьмидесятого шоссе станет переломной точкой в жизни каждого из них.
– Я здесь, чтобы спасти тебя, – тихо сказал Кин.
Лицо Миранды подсвечивали фары встречных автомобилей, и даже в этих мимолетных образах Кин ясно видел отражение недопонимания и тревоги. Сердцебиение ускорилось, и он незаметно применил дыхательные техники для успокоения.
– Спасти? Меня?
– Сегодня вечером агент бюро собирался накачать тебя снотворным. Убить, а затем подстроить автокатастрофу. Мы перехватили тебя, чтобы этого не случилось.
Кин не стал упоминать имени Маркуса, и Пенни, судя по ее серьезному кивку, одобрила это решение.
– Но… Убить? Зачем? Почему? Что я такого сделала?
– Дело не в том, что сделала ты, а в том, что сделал я. В тех знаниях, что ты от меня получила.
Кин приказал себе сосредоточиться на дороге, разметке и огнях за лобовым стеклом. Иначе признание лишило бы его присутствия духа.
– Когда я вернулся, тебя – твою жизнь – расценили как факт темпоральной деформации. Изначально ты не существовала в этой эпохе. Появилась только потому, что я застрял в прошлом, познакомился с твоей матерью, хотя не должен был этого делать, и… В общем, когда меня забрали, начальство позволило сохранить тебе жизнь. Но я не мог бросить тебя в одиночестве. Связаться было нереально, однако я нашел способ обмануть систему. Написал программу, скрывающую цифровые следы. Она работала почти идеально. Но однажды я забыл ее запустить, и наша переписка перестала быть секретом. Последнее мое письмо – то, где я одобрил твое решение насчет футбола и посоветовал заниматься тем, чем нравится, – по всей видимости, дало тебе стимул создать видеоигру для портфолио. Неважно, кто ее увидит или насколько популярной она станет. Информация в этой игре – и у тебя в голове – представляет угрозу безопасности БТД.
Заднее сиденье скрипнуло, когда Миранда вжалась в него поглубже.
– Но я только что выложила игру в сеть. Час назад или около того. Ты здесь из-за этого файла? Может, я просто удалю его?
– Увы, этого недостаточно. Начальство согласилось закрыть глаза на твое существование, расценив тебя безвредной для бюро и шкалы времени. Но теперь всем известно, что ты прочла мой дневник и знаешь о будущем и о существовании БТД. А это неприемлемый риск, поэтому тебя решили устранить. Убедиться, что эти знания не всплывут в твоей эпохе.
– Почему бы не сыграть на опережение? Сделать так, чтобы я ничего не узнала? Например, вернуться в мое четырнадцатилетие и украсть из гаража дневник – так, чтобы он никогда не попался мне на глаза?
– Точка обнаружения. Бюро реагирует на точку обнаружения, чтобы не допустить дедова парадокса. Хм…
Кин решил, что надо объяснить непосвященным значение профессионального термина.
– Такое действие породило бы…
– Дедов парадокс, – подхватила Миранда.
Знает. Ну конечно же знает. Эта девочка когда-то предпочла школьным танцам поездку на конвент любителей научной фантастики.
– А как со всем этим связан твой дед? – заинтересовалась Пенни.
– Дедов парадокс заключается в следующем, – без промедления отчеканила Миранда. – Если я вернусь в прошлое и убью своего деда, возникнет нестыковка, потому что я, внучка, не могла бы появиться на свет, не будь у меня деда. Парадокс возникает, если устраняешь причину следствия или если следствие предшествует причине. Все это слишком… время-швремя.
Она тихонько усмехнулась.
Выслушав ее, Пенни нахмурилась и скривила рот:
– От странствий во времени у меня уже голова раскалывается.
– Ага, – подтвердил Кин, – такое бывает.
Все замолчали, и в тишине он поглядывал на пассажирок. Обе хранили одинаково задумчивый вид: сомкнутые губы, прищуренные глаза, немигающий взгляд. Наверное, сам Кин выглядел так же.
– Но ведь будут люди, скачавшие мою игру? – спросила Миранда.
– БТД испортит исходный файл, и никто не сможет его запустить. Не исключено, что это уже сделали. Теперь их интересуешь только ты, создательница этой игры.
Кин до боли закусил нижнюю губу.
– Ты все знаешь. Вот что их пугает.
Глянув в зеркало, он увидел, что Миранда хотела ответить, но передумала. Закрыв глаза, она глубоко и резко вдохнула – как всегда перед каким-нибудь важным и решительным заявлением.
– Притормози, – попросила она. – Пожалуйста, останови машину. Прежде чем продолжить, мне надо узнать всю правду.
Кин бросил взгляд на Пенни, и та ответила твердым кивком. Взбивая пыль и гравий, автомобиль съехал на обочину и остановился.
– Куда мы едем, пап?
Ответ на вопрос Миранды был прост. Пожалуй, проще всех ответов Кина во время этой поездки. Однако трансформация мысли в слово потребовала таких усилий, что Кин стиснул руль до боли в ладонях.
– В аэропорт Сан-Франциско.
– Зачем?
– Затем, что ты должна исчезнуть, – хрипло ответил Кин, еле ворочая пересохшим языком.
Хорошо, что он сидел, иначе раскаяние сшибло бы его с ног.
– Тебе надо улететь куда-нибудь – куда угодно! – по новым документам и начать жизнь с чистого листа. – Он протянул ей поддельный паспорт и толстую стопку денег. – Где? Этого мне знать не следует. Как и того, кем ты станешь. Никто не должен этого знать. Чтобы выжить, придется начать все сначала.
– Но так нельзя! У меня здесь друзья, парень, целая жизнь! И еще семья… – (При этом слове Кин уязвленно поморщился.) – А ты говоришь мне сесть на самолет, забыть обо всем и… заново родиться в другом месте? С такой же легкостью, как переехать из одной квартиры в другую?
