это навевает старые воспоминания, заставляет меня чувствовать себя очень уязвимой.
В комнате отдыха ресторана Старр переоделась в джинсы и прикрыла белую майку короткой джинсовой курткой с разноцветными бусинами на карманах. Ее темные натуральные вьющиеся волосы каскадом рассыпались по плечам, будучи освобожденными из хвоста.
Теперь ее пальцы нервно теребили янтарное ожерелье, которое должно отталкивать негативную энергию. Я могу сказать, что это беспокоит ее больше, чем она говорит.
Мы проходим мимо дома Стерлинга и продолжаем идти прямо, мимо ряда магазинов. Я бросаю косой взгляд на Старр.
— Куда мы идем? — спрашиваю я. Она колеблется, обдумывая, как ответить.
— Как много Стерлинг рассказал тебе о себе?
— Не очень много. — Я сосредоточиваюсь на тротуаре перед нами, в животе поселилось тревожное чувство.
— Я видела следы от игл, но мы никогда об этом не говорили, — говорю я, не упоминая о шрамах на его запястье.
Она поворачивает голову в мою сторону, легкий теплый ветерок развевает прядки волос вокруг ее лица.
— Да? — поднимает она бровь. — Ты видела их? — Я киваю, в горле внезапно пересохло.
— Почему ты не спросила его об уколах?
— Не знаю. Наверное, я не чувствовала, что имею на это право. Подумала, что он скажет мне, если захочет.
Она засовывает руки в карманы куртки. Наши ноги стучат по тротуару. Город живет и дышит вокруг нас. Уже вечер, солнце начинает скрываться за высокими зданиями. Я не могу провести еще одну бессонную ночь, гадая, где он. Я должна знать, чтобы сохранить рассудок. Пройдя квартал, нас окружила тишина мы сворачиваем в переулок.
Старр прочищает горло.
— Я встретила Стерлинга в самый низкий момент моей жизни. Я была наркоманкой. Творила ужасные вещи: показывала фокусы за деньги, лгала своей семье, воровала…
— Ты не похожа на… — мои слова затихли.
— Ты хотела сказать, что я не похожа на наркоманку. — Она смеется, ее голубые глаза полны жизни. — Никто никогда не думает, что может оказаться на улице, Тори, но это случается. Это случилось со мной. — Она вынимает руку из кармана, быстро вытирая несколько слезинок, скатившихся по ее щеке. Она смотрит на небо и фыркает.
— Проклятье! Я обещала себе, что никогда не вернусь туда. Не могу поверить, что он так со мной поступает; заставляет меня спускаться сюда после его ворчливой задницы. Он умнее этого.
В горле у меня образовался комок, и мне трудно сглотнуть. Я знаю, что она говорит о Стерлинге.
— Где он? — спрашиваю я, нуждаясь в прямом ответе.
— Думаю, он, возможно, тусуется в наркопритоне, который мы часто посещали. — Она поворачивает голову в мою сторону, стыд и ненависть к себе сочатся из нее. — Держу пари, ты никогда не встречала никого, кто занимался бы трюками, не так ли? — Она поднимает край рубашки, показывая шрам на животе. — Спорим, ты никогда не встречала никого, кого проткнули бы отверткой? — Она позволяет рубашке упасть на место. — Не смотри так шокировано. Такое случается. Боже, ты, наверное, думаешь, что я ужасна?
Мой взгляд путешествует по этой красивой девушке. Она не выглядит ожесточенной или избитой, как я ожидала. Она выглядит нормально.
— Нет. Не ужасная. Удивительно, что ты победила это, — говорю я ей, потому что это правда. Я никогда не встречала никого настолько сильного, как Старр.
— Ну да, — фыркает она, — если бы ты спросила меня два года назад, какой я вижу себя через пять лет… я бы сказала, что мертвой. — Она бросает быстрый взгляд через плечо в ту сторону, откуда мы только что пришли. — Если бы ты сказала мне, что я буду менеджером «Something Italian», жить в собственной квартире, чистая и трезвая, я бы сказала, что ни за что на свете. Я была заперта в кошмаре. В гребаном живом кошмаре, от которого я никогда не смогу проснуться. Я знала, что есть только два выхода — смерть или чудо. Стерлинг Бентли был моим чудом. — Она изучает мой боковой профиль. — Ты в порядке, после услышанного?
— Да. Я в порядке. — Солгала я. Она вздыхает.
— Мы со Стерлингом подружились. Страдание любит компанию, верно? Он был единственным хорошим парнем, которого я когда-либо встречала. В любом случае, для меня это значило больше, чем для него, достаточно, чтобы я подумала о семье и детях. Это было достаточной мотивацией для меня, чтобы лечь в реабилитационный центр. Я вышла. Стерлинг не хотел уходить.
Я ненавижу то, как знание того, что Стерлинг значил для нее что-то — возможно, все еще значит для нее — заставляет меня чувствовать себя… Ревность, когда я не имею на это права. У этих двоих есть прошлое. У нас со Стерлингом был… один поцелуй?
— Мне жаль, Старр. — Я искренне улыбаюсь ей. Она пожимает плечами.
— Не стоит. Я не сожалею. После Стерлинга я поняла, что хочу выкинуть это… для себя. Я хотела вернуть свою жизнь. Я заслужила сказку. Мы все заслужили. Так что, да, я не сожалею. Но я всегда буду желать лучшего для Стерлинга. Даже когда его жизнь была дерьмом, он заботился обо мне.
Мы останавливаемся и поворачиваемся лицом друг к другу, стоя в тени узкого переулка. Меня охватывает холод, и я обнимаю себя, потирая руки, чтобы создать трение. По правде говоря, я напугана до смерти. Я боюсь того, что увижу, когда мы найдем его.
— Ты замечательная, — говорю я ей. — Ему повезло, что у него есть ты. — Улыбка расплывается по ее лицу.
— Теперь я знаю, почему ты для него такая особенная, почему ты исключение из его правила «никогда не нарушающая правила».
— Я не исключение, — говорю я, мои щеки горят.
Это правда. Я ничье исключение. Мы оба говорим об одном и том же самовлюбленном с холодным сердцем недостижимом парне. Со мной он ничем не отличается от нее. Единственная разница в том, что он дал мне ключ и мобильный телефон.
Но не его сердце. Никогда его сердце.
— О да, поверь мне, ты — исключение для Стерлинга Бентли. Я поняла это, как только он привел тебя в ресторан. Он никогда ни на кого не смотрел так, как на
