и Ксандер мгновенно считывает ответ, который так и не был произнесен. Он склоняется чуть ниже, и вот уже его губы касаются моих. Он целует с невероятной нежностью, тесно, но бережно прижимая меня к своему крепкому телу. Запускаю пальцы в его волосы и приоткрываю губы, позволяя Риду углубить поцелуй. Мне становится жарко, и я не знаю, что в этом повинно – бушующий в крови яд, толкающее меня к действиям противоядие или необъяснимое влияние Ксандера. Честно говоря, мне совершенно не хочется разбираться в причинах.
Продолжаю плавиться в руках Рида, теснее прижиматься к его груди, желая слиться в единое целое не посредством поцелуев, которых с каждой секундой, с каждым вдохом становится слишком мало. Абсолютно недостаточно.
– Ну вы нашли время, – долетает до слуха насмешливый голос Органа.
– Убирайся, – рычит Ксандер, не оборачиваясь.
Я с ним полностью солидарна.
– Да с удовольствием, – язвит Кейд. – Девчонка, которую я тащил сюда из центра, только что скончалась, твари пытаются прорваться из подвала, а местный заправила дал десять минут на окончание сборов. Так что? Вы с нами? Или продолжите веселиться?
Отстраняюсь от Рида и упираюсь лбом в его ключицу, восстанавливая дыхание.
Грейс умерла. Уже. Черт!
Видимо, яд такой большой твари действует гораздо быстрее, чем тех, которых я привыкла убивать возле Алерта. А это значит, что у меня меньше времени, чем я надеялась. Возможно, именно поэтому я практически не чувствую знакомой эйфории после принятия противоядия. Она продлилась считанные минуты, а это плохо. Очень-очень плохо.
Ксандер отстраняется первым, подхватывает с кресла мой рюкзак и жестом указывает на выход, где Органа уже и след простыл.
Спускаемся на первый этаж и встречаемся с остальными. На Эмер лица нет. Потерю Грейс она переживает гораздо острее, чем убитого несколько дней назад Роча.
Разбираем оружие и засовываем по рюкзакам еду и воду, после чего без лишних промедлений отправляемся на восток. Преодолеваем коридор за коридором, этаж за этажом. Никто не разговаривает, давая друг другу время не только на скорбь, но и на осознание того факта, что мы действительно собираемся сделать это – добровольно сунуться на территорию восточников, расстояние до которой стремительно сокращается, а потом и вовсе сбежать из Бастиона.
Не могу думать ни о чем ином, как о действии яда, который продолжает с огромной скоростью выжигать противоядие, обнуляя его действие. Вскоре мне понадобится новая порция. Но дело даже не в этом. Я должна как можно скорее рассказать всем чертову правду. Но как это сделать?
Остановить посреди коридора и просто сообщить: «Слушайте, меня укусили, но ничего страшного»?
У меня помутился рассудок.
Перед глазами внезапно темнеет, спотыкаюсь, едва не рухнув на пол.
– Хэтти? – как сквозь вату до слуха доносится голос Ксандера.
Поднимаю на него затуманенный взгляд и только сейчас понимаю, что на самом деле все гораздо хуже. Я потерялась во времени и пространстве и элементарно не могу сообразить, где нахожусь.
У меня нет нескольких часов. Даже новый глоток противоядия бессилен. Плотно погрузившись в мрачные мысли и загнав себя до изнеможения, я упустила момент, когда перешагнула линию невозврата.
– Я… – начинаю хрипло, но голос срывается, переставая подчиняться.
С трудом поднимаю руку и обхватываю ладонью горло, осознавая, что чисто физически уже не могу ничего рассказать.
– Стойте! – приказывает Эмер и оттесняет Ксандера, все поле моего зрения занимает ее обеспокоенное лицо. – Что с тобой такое?
Поднимаю голову и тут же встречаюсь с взглядом Кейда, которому хватает мгновения, чтобы обо всем догадаться.
– Ее укусили.
– Что? – ошарашенно восклицает Эмер и поворачивается к нему так резко, что у меня еще сильнее кружится голова.
Ноги подкашиваются, но Ксандер не дает упасть, обхватив за талию.
– Что ты несешь, Органа?
– У нее спроси, – жестко произносит Кейд и шагает ко мне, но Эмер преграждает ему путь.
Ксандер хмурит брови и начинает быстро осматривать мои руки, шею, плечи, но, естественно, не находит ни намека на укус. Но разорванная зубами твари ткань и следы крови говорят сами за себя. Безуспешно пытаюсь отстраниться, ничего не выходит. Сил больше нет, и мне прекрасно известно, что будет дальше.
– Сколько тебе осталось? – жестко требует Кейд поверх головы Эмер.
Кейд… он знает. Он же знает.
Нужно сказать ему.
Сказать…
Но что сказать?
– Ты можешь заткнуться? – голос Эмер. Заткнуться? Ладно. – Что там, Ксандер?
– Ничего, – бормочет тот, а после заглядывает мне в глаза. Его зрачки вдруг расширяются от мгновенного осознания. – Ты выпила обсидиановую дрянь?
– Я… – произношу с трудом.
– Что? – кричит Эмер. – Что она выпила?
Почему так громко?
– Кейд, – хриплю из последних сил.
Я должна сказать…
Что сказать и кому?
Мысли путаются, сознание плывет.
Напрягаю все самообладание, пытаясь вернуть его хоть на минуту.
– Положи ее, Рид, – говорит кто-то.
Ксандер отступает в сторону, продолжая прижимать меня к себе и сверлить полным беспокойства и плохо сдерживаемой боли взглядом.
– Тебя укусили?
Едва заметно киваю.
– Нет… – шепчет Эмер.
– Я… – повторяю настойчиво, начиная злиться на себя из-за того, что не рассказала раньше. Напрягаю голосовые связки, хочется кричать, но выходит лишь шепот: – Не… уйду… без… без… те… тебя…
Несколько жалких слов отнимают все силы, и я обмякаю в руках Ксандера, желая лишь одного.
Чтобы все закончилось.
Скоро, совсем скоро…
– Да отпусти ты ее! – орет Кейд.
– Отвали, идиот! – вопит Эмер. – Она ведь… она…
– Хэтти, – надломлено зовет Ксандер, и от его голоса в сердце образуется пожирающая внутренности воронка нестерпимой боли.
Он ласково проводит костяшками пальцев по моей щеке. На миг прикрываю глаза, на периферии слуха ловя крик Кейда:
– Юго-восточная граница, Хоффман. Ты слышишь?
С трудом открываю глаза и киваю. А может, мне только кажется.
Фокусируюсь на серо-зеленых глазах Ксандера, которые выглядят потухшими и безжизненными. Его тоже укусили? Нет! Это я умираю, а не он.
Мысли путаются, крики отходят на второй план. Но есть вероятность, что все это лишь предсмертные галлюцинации. Мне хочется сказать так много, но я могу только смотреть в глаза Ксандера. И делаю это до тех самых пор, пока веки не тяжелеют настолько, что я не могу держать их открытыми.
Глава 22
Ксандер, сидящий перед телом Хэтти, сжимал безвольную руку девушки, кажущуюся невесомой и невероятно холодной. Рядом на повышенных тонах продолжался спор, который он воспринимал не иначе как фоновый шум, ему было плевать на происходящее здесь и сейчас, внимание Ксандера до сих пор концентрировалось на том моменте, когда это произошло. Он видел все собственными глазами, но не мог поверить,
