Двое парней выглядели слегка растерянными, один расстегивал рубашку, словно ему было жарко. Девушка, хихикая, подала ему коктейль и опустилась к нему на колени.
— Что они заставят нас делать? — Хмурясь, спросил парень, казавшийся Тиль знакомым.
Его взгляд блуждал по бедру темноволосой девушки, которое та обнажила сама, немного приподняв подол. У остальных тоже не получалось оторвать взгляда от подвязок ее чулок, выглянувших из-под юбки.
— Давайте просто веселиться, — сказал кто-то из них.
Голос прозвучал будто через вату. Или Тиль уже не отличала мужские голоса от женских. В низ ее живота медленно опустилось обжигающее пламя. Тягучее желание постепенно стало охватывать все ее тело.
— Что… что… — пытался облачить мысли в слова паренек, сидящий рядом с ней, наблюдая за тем, как девица в юбке целует с языком парня, у которого сидит на коленях.
Он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. А другой парень в это время уже придвинулся к целующейся парочке и стал оглаживать бедро девушки, задирая ее юбку все выше и выше, пока та не оказалась уже на талии.
Тиль откинулась на спинку дивана, пытаясь отдышаться. Под потолком горел зрачок камеры. Слева еще один, в правом углу — еще. Их снимали с разных ракурсов. Кто-то наблюдал за процессом.
Музыка тем временем набирала обороты, наращивала темп, словно призывая их к действиям. Тиль ощущала, как нарастает и возбуждение в ее теле, и как остальные вдруг становятся симпатичнее и притягательнее.
Она лежала, пригвожденная к дивану, и во все глаза наблюдала за тем, как парни скидывают с себя одежду и спешат прильнуть губами к обнаженной груди, животу и губам брюнетки. Через минуту их тела уже двигались в такт музыке, блестели потом, а помещение наполнилось томными вздохами девушки и их нетерпеливым рычанием.
Тиль облизнула губы. В этом сплетении тел уже невозможно было понять, кто и где. Девушку обступили полуголые парни, а она, целуясь с ними по очереди и трогая за обнаженные гениталии, уже раскачивалась верхом на одном из них. Зал до краев заполнили ее всхлипы, протяжные стоны и звуки шлепков.
— Давай, я помогу тебе. — Сказал Тиль один из парней, опускаясь рядом с ней на диван.
Он был единственным еще не до конца раздетым из них. В его трусах дыбился эрегированный член. Она не сопротивлялась, когда его пальцы коснулись пуговиц на ее кофточке. Хоть и с сомнением, но подалась навстречу. Но в следующее мгновение, когда он потянулся к ней губами, какая-то неведомая сила вдруг резко отшвырнула его от нее.
Сквозь пелену музыки и полумрак прорвалась чья-то разъяренная, грязная брань. А затем над Тиль склонился тот, в ком она больше всего нуждалась в этот момент.
— Матс… — Произнесла она, разглядывая его уже ставшее родным, но почему-то злое лицо.
Выругавшись еще раз, он подхватил ее на руки, прижал к груди и куда-то понес.
— Ублюдки, сволочи, мрази! — Сыпал ругательствами парень, пока выносил ее из склепа.
— Они опоили нас чем-то. — Довольно промурлыкала Тиль, целуя его в шею. — Мне так плохо, что даже хорошо.
— Я уж понял, когда увидел эту оргию. Шикарный бы вышел видеокомпромат, если бы я тебя оттуда не забрал. Вот же сраные животные! Твари! Отморозки!
Они вышли, и Тиль увидела серебристую луну в черном небе. В нос ударил влажный запах земли и травы.
— Но ведь ты пришел сюда, чтобы пройти испытания. — Напомнила она.
— Нет, чтобы найти тебя. — Матс пронес ее еще пару десятков метров, затем поставил на ноги. — Тебе там не место, Тиль.
— Я знаю. — Она прильнула к его груди и посмотрела ему в глаза. — Мне нужно так много тебе рассказать.
— Рассказывай. — Тяжело дыша, произнес он.
— Ты что, тоже выпил эту штуку? — Удивилась Тиль, обнаружив, что он возбужден. Ее рука легла ему на пах и крепко сжала его член.
Матс застонал и тихо выругался.
— А как бы иначе меня пропустили в тот зал? Да. — Пожал плечами он. — Теперь в штанах дымится так, что, если я не окажусь в тебе через минуту, то просто взорвусь.
— Мы на кладбище. — Напомнила она, порывисто целуя его и одновременно расстегивая ему ширинку.
— Вполне романтично.
— К тому же, нас опоили.
Матс расстегнул джинсы, опустился на траву и потянул Тиль за собой.
— Надеюсь, мы никого не разбудим. — Срывая с себя одежду и белье, пробормотала она.
— Ты про усопших? — Перекатившись, Матс оказался на ней. — Думаю, им все равно.
Раздвинул Тиль ноги, приподнял ее бедра и медленно вошел.
— О, боже…
— Не кричи, — попросил он, закрыв ее рот поцелуем.
Вошел глубже, и Тиль подалась бедрами навстречу.
— До сих пор не могу поверить, что мы делаем это на к…
— Да забей.
Он вошел так резко, что она вскрикнула. Медленно вышел и с силой вошел так, что ее стон разнесся сквозь туман. А потом снова и снова. Еще и еще. Сильнее и быстрее. Неистово. Пока оба не остались без сил.
***
— Агнес жива. — Тихо произнесла Тиль спустя несколько минут, лежа на спине и глядя в ночное небо.
— Что? — Посмотрел на нее Матс.
— Она приходила вчера ко мне.
— Господи… — Он закрыл руками лицо на мгновение, затем убрал ладони и посмотрел на нее. — Реально?
— С ней все в порядке.
— Но как? Почему?
— У нее были причины. Вы встретитесь, и она все тебе расскажет.
— Тогда я хочу сделать это немедленно. Ты знаешь, как ее найти?
— Оливия знает.
— Может, тогда пойдем к тебе? — Матс застегнул джинсы и сел.
— Есть еще кое-что.
— Что?
И Тиль рассказала ему о самом главном.
О том, что уничтожило ее. О том, что заставило сознание выстроить другую реальность, чтобы защитить психику. О том, как считала себя виноватой и чуть не отомстила невиновным. О разговоре с матерью. Об отце. О том, что рискует никогда не оправиться, и уж точно никогда больше не будет прежней. О том, как страшно теперь начинать борьбу, но еще страшнее хранить молчание, смириться и продолжать бояться.
Слезы беспрерывно лились из глаз Тиль, но она призналась, что рассказать ему боялась больше всего на свете.
Матс хотел встать, пойти и убить голыми руками причинившего ей эту боль, но вовремя понял, что большего всего он нужен сейчас самой Тиль.
Парень сжал ее ладонь, а затем обнял ее так крепко, что не оставалось сомнений: они пройдут через это вместе и все преодолеют. И это было важнее любых слов.
— Что ты теперь думаешь обо мне? — Прошептала Тиль, все еще боясь, что он ее оттолкнет.
— Что теперь ты
