Когда мне вернули мое тело, рядом уже не было ни счастливчика, ни старухи. Я не знаю, что сделал с ними Оборотень. Зато, мне кажется, я знаю, чьим отражением был тот парень, которого ЕБ называл Парисом…
Сирена положила ребенка на алтарь. Она больше не была сомнамбулой – во всяком случае, сознательно принесла свою «жертву». Но что я понимал в этом! В ее глазах сияли Вера, Надежда и Любовь – полный набор для анестезии. А я все еще испытывал боль неведения.
Сирена молча удалилась в темноту. Я не стал ее удерживать. Я догадывался, что это невозможно. Она принадлежала Его Бестелесности душой… и телом. Еще немного – и она станет Его матерью!
Я же мог стать только ее смертью.
Отчего-то я вспомнил, как улыбался (Парис? Оборотень?) счастливчик, – то была холодная улыбка усталой вечности. Он выполнил поручение. А я?…
43
– Зачем ты пришел сюда, Улисс? – сладко пропел ЕБ спустя еще одну вечность.
Сладко, как… Сирена. Я скучал по ее песням. Мне не хватало навеваемых ими снов. Но голос… Разве это один из еёголосов?!
А голос продолжал:
– У тебя нет родины и нет дома. Нет и никогда не было. Тебе некуда возвращаться. Тебя никто не ждет. Живи, ублюдок…
Я ничего не сказал. Понимание обрушилось на меня, как могильная плита, из-под которой уже не достанет сил выбраться. Впервые я услышал ее настоящийголос. Всю жизнь она водила меня за нос. Я таскался за нею, думая, что таскаю ее за собой. Наивный дурак! Я искал То Место и искал ЕБа, а Он – вернее, Она! – всегда была рядом, ходила за моей спиной, ела, спала со мной, принимала в себя мое семя, выносила и родила от меня ребенка. Зачем?!
Я не знал этого и теперь, наверное, уже никогда не узнаю. Такова природа Сирен. Они поют, как птицы, оставаясь непостижимыми. А мне придется научиться и дальше жить в могиле неизвестности и забвения, вырытой своими руками.
Но однажды я по крайней мере понял, почему исчезламояСирена. Я был ее гардом! И конвоировал клиента как положено – до самого конца. Наверное, я единственный свихнувшийся ангел-хранитель за всю историю Конвоя. Наградой мне стала тишина…
Теперь у меня есть новая Сирена, но она не умеет петь. Еще у меня есть рот, но кричать уже поздно.
Февраль – июль 2001 г.
ЗВЕРЬ В ОКЕАНЕ
Аннотация
Далекое будущее. В результате таяния полярных льдов суша поглощена океаном. Немногочисленные уцелевшие люди мутировали и существуют в симбиозе с косатками и акулами; некоторые контролируют целые стаи морских хищников. Сложилось новое природное равновесие, которое однажды оказывается нарушенным в результате воздействия неизвестного фактора. Из небытия возвращены гигантские ископаемые акулы – мегалодоны, представляющие собой самые совершенные живые орудия убийства. Появляются первые признаки очередной глобальной войны…
Главный герой повести – двуногий самец, чьим носителем является косатка-мутант, одержим поисками самки и мифической Древней Земли, знание о которой он получил от погибшей матери. В то же время его раздирают противоречия: необъяснимое влечение к Новому Вавилону – месту воссоединения и возможной гибели всех стай; тяжесть чужих воспоминаний об утраченном мире "до потопа"; инстинкт самосохранения и стремление вернуть себе человеческий образ. Выбор, стоящий перед ним, труден, а влияние сверхконтроля почти непреодолимо, но он получит свой шанс…
1
Над океаном сгустилась ночь. Лил дождь – настоящий тропический ливень. Кархародоны[1]скользили во тьме, выписывая гигантские петли над северным мысом затонувшего острова Маркус. Одинокие охотники собрались в огромную стаю, кружившую в зловещем хороводе. Среди них были только взрослые особи, ни одной беременой самки. Это было противоестественно. Больших белых акул сопровождали синие – шавки по сравнению с десятиметровыми машинами смерти.
Акулы были очень голодны. Океан вокруг кишел рыбой – благодатные охотничьи угодья тянулись на многие десятки миль. Плотные рыбные косяки пересекали маршрут движения акул… и уходили невредимыми. Кархародоны не охотились. И это тоже было противоестественно…
Лютый голод и строжайший запрет питаться. Грань почти неодолимого инстинкта и жестокого принуждения. Кто-то контролировал кровожаднейших морских тварей – кто-то, готовивший нападение и оберегавший самок, которые приносят потомство. Была задействована система управления, законсервированная в течение миллионов лет. Этот «кто-то» затеял жуткую, возможно, катастрофическую игру – и пути назад уже не было.
Раздираемые неосознанными противоречиями, акулы ждали…
