больше ничего не происходило. Спустя пять минут я решился отнять руку, чтобы приложить снова — безуспешно. Правая рука не помещалась в выемку, но я попробовал и её, затем толкнул дверь, постучался и снова толкнул — заметно сильнее. Никакой реакции.
Может, ключ от всех дверей надо приложить одновременно с ладонью в выемке? Я привычно потянулся к нему… и не обнаружил его на месте.
Повторная, более тщательная проверка, тоже ключа не выявила. Я точно помнил, как вешал его на шею после первой попытки открыть дверь несколько минут назад, он не рассыпался в пыль, «заряды» ещё должны были остаться. Повинуясь ужасному подозрению, я опустил руку на правое бедро — и Райнигуна там также не было. Я не мог призвать его, как ни пытался, мой фамильный револьвер исчез вслед за ключом. Остальное оружие и оставшиеся артефакты остались на месте, но знаковые, привязанные к моей душе великой душой Полуночи, пропали.
Страх перерос в гнев, и почти не задумываясь я воззвал к силе «Зверя в лунном свете», чтобы попытаться выбить дверь вместе с петлями! Но и здесь меня ждало разочарование — сила не откликалась, будто её никогда и не было. Ни одна из моих сил, если уж на то пошло — «Метаморф», «Вуаль», «Трава, что крушит камни» — все они исчезли. У меня не было возможности проверить «Взгляд библиотекаря», но наверняка я бы сейчас не прочёл ни одного незнакомого текста.
— Серьёзно? — проворчал я, обращаясь в окружающее пространство. — Потеря способностей — худший из глубинных страхов? Я так большую часть жизни жил, и ничего, справился.
Темнота ничего не ответила. Какое-то время я провёл, пытаясь открыть грёбаную дверь разными способами, затем просто скучал рядом. Поел, заснул, проснулся в той же темноте. Повторил попытки. Повторил цикл. Одним из предметов, которые я нёс с собой в переносном кармане, было магическое зеркало, но без «Вуали» воспользоваться им не представлялось возможным.
Спустя трое суток я решил вернуться, чтобы поискать другую дорогу, или, по возможности, посоветоваться с Кас.
Зал с алтарями всё ещё был залит тьмой — но не той магической, давящей тьмой, что властвовала здесь несколько ночей назад. Самой обычной темнотой, какая и была положена закрытому помещению без окон. Я не нашёл Кас, равно как и другой дороги вниз, зато без большого труда обнаружил выход к предыдущей зоне — где проходило первое испытание. Стражей там не оказалось, а лестница, уходящая вверх по стенке башни-колодца, заметно крошилась под ногами.
Ощущая внутри нарастающее беспокойство, я отправился наверх. Большая стрелка механических часов перешла на цифру «семь», и снаружи меня встретил прохладный вечер. Стремительно темнело, но ночь ещё не настала, а значит, вокруг Полуночи должен был мерцать защитный барьер.
Должен был — но не мерцал. Ни барьера, ни закрытых дверей, никакого ощущения жизни в глубине замка. Полночь была мертва, а я растерянно стоял посреди её останков.
Нет. Нет, этого не может быть.
Это иллюзия, верно? Видение, морок, тот самый глубинный страх, на этот раз, должен признать, — вполне убедительный. Дескать, я опоздал, не уложился в сроки, и сердце замка не выдержало. Не дождалось. Разумеется, это всего лишь видение, испытание воли, тщательно выстроенное, чтобы меня запутать.
А что, если нет?
Не ощущалось никакого перехода между моментом, когда я положил ладонь на дверь и убрал её. Никакого помутнения сознания, точки входа в наваждение. А вот смерть зачастую так и приходит — тихо и незаметно, особенно если это смерть во сне. Полночь слишком много спала в последнее время.
Чувствуя, как дышать становится тяжелее, я ускорил шаг.
Сад зарос так сильно, что сквозь колючки местами пришлось прорубаться коротким мечом. Хвои нигде не было видно, и на мой зов она не откликалась.
Лазарет пустовал — ни Терры, ни иссохших, никого из пациентов. На полках и в шкафах не осталось лекарств и компонентов, будто кто-то в спешке сгрёб всё и забрал с собой. Одно окно выбито, осколки стекла разбросаны по полу.
На кухне — тяжёлый дух разложения, остатки еды разбросаны по всей площади.
В казармах, кузнице, гостевых покоях — ни души.
Все двери, ведущие в основной коридор, выбиты целиком или повисли на одной петле. Тронный зал встретил меня запахом пыли и запустения, ещё более жалкий и заброшенный, чем когда я увидел его впервые — во сне. Трон покосился, по потолку змеились трещины, из всех оконных стёкол уцелело лишь одно. Вечер сменился ночью, но ничего не изменилось — Полночь погибла, а её слуги и гости разошлись кто куда, забыв про её неудачливого хозяина.
Раз за разом я твердил себе, что этого просто не могло быть. Кто-то бы да остался, чисто из принципа, пусть и для того, чтобы высказать мне всё в лицо. Но опять же, почему бы и не наоборот? Кто знает, сколько времени я на самом деле провёл там, внизу? Кажется, что не больше недели, а в реальности могли пройти месяцы, годы. Последний вздох умирающей Полуночи, отпускающей течение времени на свободу — и я, угодивший в «карман» перед третьим испытанием. У тех, кто остался жив, хватало времени и на раздумья, и на разочарование, и на решение уйти.
Впервые за долгий срок я остался совершенно один.
Течение времени должно было возобновиться, но я ощущал его урывками, отдельными отрезками, когда сознание позволяло воспринимать происходящее и откладывать это в памяти. Все знаковые комнаты, куда мне удалось добраться, пустовали, везде царила разруха и тлен. Замок разваливался с рекордной скоростью, на моих глазах осыпался крупный кусок крепостной стены, чуть было не похоронив меня под обломками. Спустя часы… дни… недели? Спустя сколько-то я вышел за пределы стен, чтобы убедиться, что полумёртвые «энты» из проклятого леса стали окончательно мёртвыми, последовав за ненавистным им замком. В самой Полуночи почти не осталось монстров — разве что на отдалённых крышах можно было заметить слишком уж глубоко заснувших гаргулий, да в недрах сада раздавалось отдалённое шипение гигантских змей. В моём текущем состоянии я мало что мог противопоставить сильным противникам, но они не слишком стремились меня найти.
Мысль о самоубийстве приходила регулярно, намекая на свою беспроигрышность. Если всё вокруг — морок, то таким образом удастся его развеять. Если реальность — то какой смысл влачить столь жалкое существование, постепенно теряя рассудок?
К несчастью, оставался и третий вариант. Всё вокруг могло быть иллюзией, но самоубийство прикончило бы меня и в реальности.
И
