вчера, на приеме во дворце было меньше серьезных людей, чем тут.
Вчера нам с Лесом вручали награды во дворце. Не император, правда, это дело с личем Огненом не государственного значения, но в торжественной обстановке все равно. Для меня это было грандиозно и так волнительно, я наряды целую неделю подбирала… Честно сказать, Лес подбирал, у него к этому делу куда больше склонность, чем у меня. Вот сочетание цветов и фактуры и «вот давай это примерим, а теперь давай – то!» Он и прическу мне подбирал, они с парикмахером на пару три часа крутили мои волосы и так, и этак, сравнивая варианты, в итоге из коротких, едва прикрывающих шею волос, собрали шикарную вечернюю прическу.
У меня сердце колотилось, когда я шла на награждение во дворец.
А Лес… Он как-то очень небрежно. Он был рад за меня, и явно мной гордился, но сам за себя… «Ты понимаешь… – сказал он. – Сейчас мы придем, и папа вручит мне медальку, дядя похлопает по плечу, папин друг скажет, что я большой молодец. Они примерно в таком же составе мне сахарного петушка вручали в честь окончания первого класса. Я не могу воспринимать это серьезно». Нет, он не обесценивал то, что мы сделали в подземельях, он просто честно иначе это видел, и к наградам – во так…
Но главное, что с медалькой нам выдали хорошую финансовую премию, и я прям видела, как Лес выдохнул. Потому что не принять такое нельзя, а деньги к весне у него заканчивались.
Это ведь только мне щедро оплатили все восстановление от короны, и отдых на три месяца, если захочу. Отчего бы не хотеть, с одной стороны. А вот Лесу не так просто. На проживание в реабилитационном центре у Ноэля ему сделали скидку в половину, как члену семьи, и это уже хорошо. Потому что полгода Лес без работы, и дальнейшие перспективы весьма смутные. Конечно, с такой семьей – всегда можно у кого-то из родственников попросить и занять, но он не хотел, планировал справиться сам, без помощи. Он такой. А сбережений оставалось не так много. То, что было, что заплатили летом за Ицай-хак он как раз за зиму и потратил. Дальше мог кое-как найти на месяц отдыха, но так, чтобы хватило до осени, когда сможет вернуться к работе в училище… Тут сложно было.
Со мной немного иначе, даже без премий. Наше училище получает финансирование от короны, дикторское жалование вполне прилично, а тратить в деревне мне было некуда. Что-то я вкладывала в дело, в хозяйство, но что-то оставалось. И, я прикинула… на мои сбережения мы с Лесом точно могли бы летом у моря отдохнуть. Я пыталась предложить свое, но он отказался. Нет, он сам. Даже при том, что мы собирались пожениться.
Ну, я не лезла пока, время было.
Так что премия вышла очень кстати.
А вообще, за эти полгода я успела понять, каким Лес может быть серьезным, даже дотошным, каким терпеливым и внимательным. Не только ветер в голове. Он не просто присутствовал со мной там, на реабилитации, на тренировках, он старался помочь, поддержать, сам позаниматься со мной. Он уже через это прошел и знал как надо, и с Ноэлем постоянно консультировался, как лучше в моем случае. Хотя иногда его чуть заносило и начинал слишком многого от меня требовать – повторять упражнения снова и снова. Да, он сам так делал когда-то, но я – не он, я не могла с таким справиться. Как-то раз я даже расплакалась. И он испугался, такого не ожидал. «Прости, Ив! Я… Прости, я оцениваю по себе. Ты говори, если тяжело. Сразу говори». Надо сказать, потом он следил куда внимательнее и не требовал прыгать выше головы, но и я очень старалась не подвести и не ударить в грязь лицом. Наверно после этого раза – еще больше, хотелось доказать, что я тоже могу.
Так что общими усилиями мы смогли справиться с моей магией даже раньше, чем кто-либо ожидал. Уже к концу зимы Ноэль сказал, что вот, уже все, я полностью освоила контроль, меня можно спокойно, без посторонних щитов выпускать к людям. Теперь нужен месяц, чтобы закрепить результат, и потом еще хорошо бы к морю… море это всегда хорошо. Отдохнуть вдвоем.
Так что к осени я смогу вернуться домой, полностью восстановившись.
Да, я собираюсь вернуться. Мне сказали – хорошо бы еще года два без срывов, без нервной работы и боевых заданий, пусть все устоится и успокоится. Не критично, но было бы хорошо. Так что вернуться на прежнее место – самое то. А потом Маклин уже звал меня на работу к себе.
Леса пока только никто никуда не звал. Он делал вид, что ему и не надо, он сейчас и так занят, но я все равно видела, что его задевает и немного тревожит. После того скандала в Дорнохе, стараниями Эттеля его надолго исключили из всех списков, несмотря на заслуги. Конечно, тут отец Леса мог бы поднажать своим влиянием и добиться пересмотра, но он с Эттелем ссориться не хотел. Да и Лес не хотел тем более, он хотел сам, а не по протекции отца. Да и на самом деле все понимали, что если будет нужно, Маклин Леса в обход всех списков и официальных назначений куда надо отправит, но озвучивать такие варианты пока никто не хотел. Поэтому пока Лес вернется со мной, еще год, скорее всего, будет в училище преподавать. А там будет видно. Он ведь где-то так изначально и собирался.
Мне бы и спокойнее, если так. Что Лес рядом, что ни в какие самоубийственные истории не влезает. Но он не сможет сидеть рядом долго, это я понимала. Он не сможет тихо жить в деревне, ему нужен простор и движение. Подвиги нужны. Настоящее дело. И он это дело неизбежно найдет. Я буду волноваться за него, конечно, но иначе не выйдет. Невозможно переделать взрослого мужчину, нужно только принять как есть. Или уж отказаться сразу.
Но я точно не хочу отказываться.
Ничего, времени у нас много и все как-нибудь устроится.
А сегодня Лес привел меня на семейный обед. Официально – в честь нашей награды. Но на самом деле – чтобы мы смогли объявить, как поженились вчера утром. Чтобы все нас поздравить смогли.
Мы не хотели торжеств и грандиозных событий, суеты. Просто тихо поженились в мэрии. Я не хотела.
