отражение. Глаза испуганно блестят. Кажись, ромашковый чай меня в таком состоянии уже не прошибет. Мне бы сразу коньяка!
А, черт, нельзя же…
Ну вот, даже выпить теперь нельзя!
Хлюп носом.
Я включаю холодную воду и ополаскиваю горящие щеки. Выключаю. Вытираю руки о полотенце. Оглядываюсь, ища, чем бы еще занять свои руки и глаза. Сама же себя и осаживаю.
Ну это уже смешно! Толку отсрочивать неизбежное? Рано или поздно придется заглянуть правде в глаза и начать принимать взвешенные, взрослые решения.
Смирившись, разрываю первую коробочку и достаю инструкцию, внимательно вчитываюсь в способ применения. Сердце, как упрямый дятел, стучит о ребра. Все элементарно и просто. С подобным я сталкивалась лишь единожды, далекие пять лет назад, и с тех пор ровным счетом ничего не поменялось.
Трясущимися руками достаю тест.
Ладно, малышка, сколько веревочке ни виться…
Сделав все четко по инструкции, я оставляю тест на тумбе у раковины и сажусь на крышку унитаза. Меня колотит. Знобит, как при температуре тридцать девять градусов. Я сильнее натягиваю рукава, пряча в них ладони. Словно сквозь вату, слышу осторожный стук в дверь и обеспокоенный голос сестры:
– У тебя все хорошо?
В ответ мычу что-то невнятное.
– Марта, можно я зайду?
– Заходи.
Дверь открывается, в ванную комнату просовывает нос Ава.
– Тебе там это… «Боженька женских оргазмов» звонил. Три раза.
В ответ я издаю тихий стон, говоря:
– Это Бессонов…
– Оу, м-м, интере-е-есно. А ты как у него записана?
– Понятия не имею. Царица, наверное. Или Обезьянка. Главное, чтобы не «Королева минетов».
Ава хихикает. Я еще больше хмурюсь. Сестренка тут же становится серьезнее:
– Прости. Ну что там?
– Не знаю… только сделала.
– Сколько нужно ждать?
– Три минуты…
– А прошло?
– Одна… наверное.
– М-м-м, – тянет Ава.
Я поднимаю на нее взгляд. Уж не знаю, какое выражение у меня на лице, но сестренка морщится сочувственно и выдыхает:
– Малышка моя!
Усаживается рядом со мной, притягивая к себе за плечи.
Так и сидим. В тишине в ожидании приговора.
По моим внутренним ощущениям, проходит гораздо больше времени, чем три минуты, когда Аврелия поднимается на ноги и подходит к раковине.
Я сжимаю пальцы в замок. Судорожно. Смотрю, как, словно в замедленной съемке, она берет с тумбы тест и поворачивает результатом вверх. Каждая следующая миллисекунда ощущается вечностью! Хоть внутренне я уже и так знаю, что там, но, один черт, шепот Авы:
– Положительный… – производит на меня эффект разорвавшейся эмоциональной бомбы. Я срываюсь в слезливую истерику, начиная громко и от души рыдать!
Глава 48
Арсений
– Ты где там потерялся? – окликает меня Ремизов.
Я мешкаю у подъездной двери, прислушиваясь к длинным гудкам на другом конце провода. Еще два, и вызов обрывается. Мысленно заковыристо матерюсь. Царица снова не взяла трубку. Что за фигня? Штангой ее там, что ли, придавило?
– Что там? – подходит Яр, кивая на зажатый у меня в руке телефон.
– Не отвечает.
– Может, еще на тренировке?
– Может, – соглашаюсь нехотя.
– Выдохни, Бес, – бьет меня по плечу кэп. – Ты чего такой нервный?
– Не знаю. Накатило что-то.
– Не боись, никуда твоя разведчица не денется. Пойдем.
– Она не разведчица, – бурчу.
Набиваю Царице сообщение: «Срочно перезвони мне» – и засовываю телефон в карман джинсов, догоняя Ремизова уже на подходе к лифтам, один из которых прямо перед нами приветливо открывает свои стальные двери.
Друг жмет на кнопку тридцатого этажа. Кабина плавно трогается с места.
– Как зовут-то ее хоть?
– Кого? – вскидываю взгляд, подпирая задницей перила.
– Твою будущую жену.
– Ма… – выпаливаю машинально и тут же прикусываю язык. – Кхм…
– Маша? Марина? Мадина?
– Мадина? – морщусь я, вопросительно заламывая бровь. – Как рядом с Машей и Мариной появилась Мадина?
– Ну а кто знает? Может, тебя резко на гречанок потянуло. Ты же не расист.
– Она не гречанка, – терпеливо парирую я. – И помимо Маш и Марин в этом мире существуют еще имена, начинающиеся на «ма».
– Какие, например?
– Вечером узнаешь.
Рем хмыкает. Проходит по мне недоверчивым взглядом:
– И все-таки ты где-то темнишь, Бессонов.
Темню.
А попробуй тут не темнить! С этой семейкой как между молотом и наковальней. Один за вранье вполне способен нос сломать, другая кастрировать. Нет, конечно, если так подумать, перспектива сломанного носа мне к душе ближе, нежели остаться без самого дорогого сердцу органа. Но будем откровенны, выбирать вообще не хотелось бы.
На электронном дисплее светится цифра двадцать, когда я снова достаю телефон и уже в четвертый раз набираю Царице.
– Да возьми же ты трубку! – злюсь, когда вызов опять обрывается.
– Между двумя последними звонками прошла пара минут, Арс.
– У меня хреновое предчувствие. Обычно она отвечает сразу.
– Телефон не рядом, занимается еще, в душ пошла или элементарно с кем-то в зале заболталась. Да мало ли! Не превращайся в параноика. Женщины таких не любят.
И то правда. Не понимаю, что на меня нашло. Звезды раком встали? Меркурий ретроградный? Или Венера в каком-нибудь неправильном доме? Поводов нервничать у меня нет. Ноль! День у нас начался просто волшебно. С фантастического ленивого утреннего секса. Совместного душа. И отменной глазуньи, которую моя Царица научилась готовить. И даже погрызенный Питти мой кроссовок настроение мне не испортил. Расстались мы, опять же, прекрасно. Почти полчаса лобызались и обнимались на пороге… Так что да, дьявол, поводов нервничать у меня нет!
Но я нервничаю.
У меня стойкое ощущение, будто что-то идет не так.
Я никогда не верил в ту сопливую ерунду, согласно которой любящие люди якобы могут чувствовать друг друга даже на расстоянии. Всегда был уверен, что это сопливая хрень для впечатлительных сопляков. Однако сегодня я близок к тому, чтобы поменять свою точку зрения на это утверждение.
Лифт останавливается на тридцатом этаже. Мы с Яром выходим. Прямо по коридору и направо – их с Авой квартира. Пока Ремизов разбирается с замком, я докидываю Обезьянке еще парочку эсэмэс, балансируя на грани между «я ее убью» и «я за нее переживаю». Пишу:
Бес: Просто скажи мне, что у тебя все хорошо
Бес: Хотя даже если и скажешь, я все равно надеру тебе задницу! Чисто за то, что не берешь трубку, когда я звоню
Бес: Четырежды!
– Бес, прием! – щелкает у меня перед носом пальцами Рем. – Проходи давай, – приветливо распахивает дверь, пропуская меня в квартиру первым.
Так и не дождавшись, когда сообщения в мессенджере будут прочитанными, блокирую экран и прячу телефон в карман, мысленно обещая Обезьянке хорошую порку! Переступаю порог, потянув за края ветровку. Открываю рот,
