class="p">Ладно, я, должно быть, выпила чертовски больше, чем помню, потому что напиток определенно сделал меня пьяной.
Верно?
— Что за черт, — бормотание Тревора затихает на заднем плане, как я и хотела, и как только я прищуриваюсь, чтобы лучше рассмотреть, мои глаза устремляются во внутренний дворик, мгновенно останавливаясь на знакомой паре глаз, которые уже смотрят на меня в ответ.
Я чувствую это в своей груди раньше, чем где-либо еще в своем теле. Мое сердце падает вниз, создавая ощущение пустоты, когда я пытаюсь вдохнуть, борясь за воздух, в котором отказывают мои легкие. Как будто воздух, который я предлагаю — это не то, что им нужно, и ветер знает это, кружась у меня за спиной, как будто подталкивает меня вперед. Ближе.
Господи, насколько я облажалась?
С каждой проходящей секундой я чувствую, как он тянется через дорогу и крепко сжимает мое горло. Его глаза, они пронзительные. Даже отсюда я могу чувствовать их взгляд. У меня пересыхает во рту, когда он наклоняет голову, и его темные волосы слегка падают вперед, растрепанные пряди умоляют меня провести по ним пальцами.
Я сразу узнаю его. Было бы довольно грустно, если бы я этого не сделала, учитывая мою маленькую выходку на вечеринке Дараган ранее, даже если операция «Прогнать моего раздражающего бывшего», который явно отрицает роль «Бывшего», была полным провалом. Это и солидный трах глазами, с другого конца арены до этого.
Из того, что я подслушала от группы девочек, они завсегдатаи вечеринок. Я бы знала это, если бы не была здесь новенькой. Иногда я задаюсь вопросом, о чем думал мой дядя, позволяя мне учиться в университете в десяти часах езды, но я никогда не спрашивала его. Ему потребовалось много времени, чтобы ослабить поводок, на котором он держал меня. Я не собиралась начинать сомневаться в этом сейчас, и кроме того, не скучаю по дому. Как я могла, когда мой лучший друг здесь?
— Лон!
Фу. Как ведро ледяной воды, голос Тревора выбивает меня из транса.
— Заткнись, Тревор.
Мои ноги остаются прикованными к земле. Я хочу быть ближе к тому, что происходит, но может быть… может быть, я просто совершенно облажалась.
— И не называй меня деткой.
Язык темноволосого незнакомца выскальзывает, увлажняя его нижнюю губу, и я наблюдаю в замедленной съемке, как руки девушки ложатся ему на грудь сзади. Не прерывая зрительного контакта со мной, он направляет ее вперед, приближая свой рот к ее. Я узнаю ее по университету. Элизабет какая-то? Не могу вспомнить ее фамилию.
Какого хрена она там делает? О нет, я определенно пьяна. Она ни за что не окажется на вечеринке. Всегда отчаянно нуждающаяся во внимании, она едва могла заинтересовать наших парней с низким доходом.
Он не похож на человека, которому нравится привлекать к себе внимание.
Но я думаю, что внешность так же обманчива, как говорят, раз уж он инициировал поцелуй. Его рот движется к ее губам, его руки теперь скользят вниз по ее обнаженной спине и по выпуклости ее задницы. Он крепко сжимает ее ягодицы, поднимая ее с земли, как будто она ничего не весит, и ее ноги обвиваются вокруг его талии, как гребаная венерина мухоловка. Он наматывает ее волосы на кулак и медленно опускает ее на колени перед собой.
Кислота обжигает мой язык, в горле образуется комок, время кажется, замедляется, и я наблюдаю, завороженная, в жадном подобии пытки. Вечеринка затихает, и все, что я вижу, это его и ее, пока она расстегивает молнию на его джинсах. Ее ярко-рыжие волосы отражаются от уличного фонаря, и я чувствую, как мой живот скручивается в раскаленную проволоку, когда его член оказывается в ее ладони. Она невинно смотрит на него снизу вверх, прежде чем ее губы обхватывают его член.
Мои глаза возвращаются к его взгляду, и когда я вижу, что он смотрит на меня, орда ворон-разбойников взлетает у меня в животе, пока их когти пытаются выцарапать себе путь наружу. Пальцы на ногах поджимаются, когда я чувствую знакомое тепло между бедер, ладони потеют…
— Лон!
Все выключается, и вечеринка заканчивается. Дом такой же, как и любой другой дом на этой улице. У меня отвисает челюсть, и вихрь замешательства сбивает меня с ног.
— Садись в машину!
Я оборачиваюсь и вижу Бена на пассажирской стороне джипа, а Тревор уже на заднем сиденье.
— Что? Как ты узнал, где я была?
— А? — Бен смотрит на меня так, словно я испортила ему весь вечер.
Возможно, так и есть, но через пять секунд он не будет злиться. Он меня увезет, или я умру вот так. К тому же, если бы я позвонила кому-нибудь другому, он бы днями меня отчитывал. Это одно из его правил безопасности для меня. Когда нужно, полагайся исключительно на человека, которому доверяешь. Это он. Конечно, это не значит, что он застрахован от того, что разозлится, когда моя нуждающаяся задница станет самой большой засадой, известной мужчине. Парень, бегущий спасать девушку? Он, должно быть, трахает ее!
Тьфу. Сигнал к закатыванию глаз.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, как я узнал? — Бен хмурится. — Ты написала мне, чтобы я приехал за тобой, потому что…
Его взгляд устремляется через плечо.
— Правильно. Я так и сделала.
Эту часть помню. Я делаю еще один шаг ближе к машине, и мир наклоняется в сторону. Мой желудок сводит, и рука взлетает ко рту, чтобы остановить рвоту, поднимающуюся к горлу.
— Думаю, я действительно облажалась. Бен, я ненавижу тебя и все, что связано с сегодняшним вечером.
Не тратя времени, перебираюсь на заднее сиденье. Глаза Летти встречаются с моими в зеркале заднего вида. Я уже знаю, что будет дальше, и лекцию, которую она собирается прочитать нам всем на следующее утро.
К счастью, Тревор прерывает нас, когда снова начинает ныть на заднем плане. Я пытаюсь игнорировать его, насколько могу, но когда его рука находит верхнюю часть моего бедра, я наклоняюсь вперед и включаю радио, свирепо глядя на Бена.
Мой честный лучший друг — слишком хороший человек, чтобы оставить пьяного чувака, даже если это Тревор, одного на обочине дороги в два часа ночи. Надрал бы он ему задницу и бросил в пруд с пираньями, если бы тот причинил мне боль по-настоящему? Определенно. Бросить его за то, что он просто действовал мне на нервы, когда я сделала сознательный выбор прогуляться с этим мужчиной? Вряд ли.
Я могла бы заплакать. Если бы я заплакала, Бен
