и шквал пуль загнал её в угол. Когда стрельба прекратилась — думали, что всё, убили. И тут она поднялась. Встала, и на ней — ни царапины! Милиционеры поняли, что совершенно безоружны, и надо бежать. И даже не заметили, что её отец куда-то пропал. Тут он влетел обратно в дом с какой-то палкой наперевес,— позже выяснилось, что она была осиновой,— и проткнул этим колом своего ребёнка, пригвоздив к стене.
— Ужас!..— прошептал Саша.
— Из неё потоком рванула чёрная жижа, что была у неё вместо крови, а потом и она и эта жижа начала как будто закипать, пока кроме одежды от неё ничего не осталось.
— И это, как я понимаю, послужило толчком для раскрытия причин пропажи людей,— сказал Владимир.
— Совершенно верно! Очень быстро вышли на след болгарина, который числился по документам неизлечимо больным, нигде не работал, и никто его днём не видел. В его дом пришли днём, он спал,— Леонид сделал паузу,— в погребе, прямо на полу. Потрогали его — холодный, пульса нет. Умер!.. Решили увезти в морг. Вынесли. Стоял ясный день. А он глаза открыл, закричал на своём языке: солнце жгло его, он задымился, начал вырываться. Осины ни у кого под рукой не оказалось, только у одного из милиционеров был с собой серебряный полтинник, носил как талисман. Вынул он монетку и в рот этому упырю и втолкнул. Серебро превратило внутренности головы того вампира в жидкость. В конечном итоге он тоже закипел и исчез. На этом в те годы дело и закончилось. Тела нашли почти все в том же погребе. Не нашли только тела выкопанной учительницы.
— Так и не нашли? — спросил Владимир для уточнения.
— Стражи порядка не разыскали. А я сумел!
— Где же?
— В том же лесу около недели назад. Я решил исследовать этот лес. Отец писал про заброшенную барскую усадьбу за его пределами, но так и не добрался до неё. А вот я смог. Каждый день я ходил туда. Крыша уже давно обвалилась, но вот первый этаж был в более-менее сносном состоянии. Первые четыре раза я там никого не встретил, но одна комната была заперта, причём, несмотря на ветхость, дверь не поддавалась. И вот три дня назад я снова туда заглянул, а мне за спиной ответил женский голос: «Зачем вы сюда пришли?». Я повернулся и увидел молодую женщину. Сказал, что исследую один старый нерешённый вопрос, оставленный мне отцом. Она же сообщила, что раньше жила в Зарубино, но сейчас там почти не появляется. Спросила ещё, кто мой отец, я назвал имя: Степан Скворцов. И в этот момент тревога на её лице сменилась неким… торжеством… Она будто очень хотела, чтобы сюда пришёл сын Степана. Она ответила, что знала его. Рассказала про то, что сейчас работает в другом районе, а в эту усадьбу приходит потому, что с ней связано много воспоминаний, как она выразилась, из прошлой жизни. Но время было уже позднее, и она решила уйти. Я вернулся домой. Ещё дважды я ходил туда, и снова она появлялась, причём всегда в вечернее время. Я чувствовал, что хожу в эти руины, только чтобы снова увидеться с ней, меня тянуло к этой женщине, и в то же время в глубине себя я чувствовал какой-то животный страх перед ней. Но ничего не мог с собой поделать. Однако вчера днём мне бросилась в глаза школьная фотография — весь класс отца, и там была она.
— Может, бабка её,— предложил Сергей.
— Всё может быть,— парировал Владимир,— не перебивай отца.
— Я уже изучил все материалы из того чемодана и решил пойти, на, казалось бы, глупый, но очень действенный шаг. Я решил сделать ей подарок — серебряный браслет — и пригласить в кафе. Только вот время я выбрал неудачное, да и место тоже. Заброшенная усадьба посреди дремучего леса наедине с возможным кровососом! — тут я дал маху, но иного варианта не было. Я пришёл, она уже была там и, как обычно, поздоровалась со мной. Я сказал, что у меня есть для неё подарок, дал ей коробочку, она открыла её, взяла браслет и… будто бы обожглась об него,— Леонид снова посмотрел в глаза каждому из присутствовавших,— она его выронила, а потом посмотрела на меня. Столько ярости было в этом взгляде, только тут я разглядел красный цвет её глаз, неестественный цвет кожи и… клыки… и я побежал оттуда, как когда-то побежал мой отец.
— А укусил-то тебя тогда кто? — спросил Саша.
— Я споткнулся и упал в лесу, женщина смогла меня настигнуть,— Леонид сначала хотел рассказать, как она его пыталась соблазнить, но решил, что не стоит этого делать в присутствии сына и тестя,— и вот тут она меня и укусила. Я сначала был как под кайфом, но потом, наверное, Бог напомнил мне о нательном крестике, тоже серебряном. Вот он-то и спас меня. Потом рассвело, я добрался до посёлка и встретил Сашу. А дальше вы знаете.
Леонид положил голову на подушку и закрыл глаза.
— Где же она скрывалась все эти годы? — спросил Сергей.
— Отец писал,— ответил Леонид, не открывая глаз,— что, возможно, она путешествовала по России, а то и по всему миру, выискивая в деревнях и маленьких городках тех, кого не будут искать, и гарантированно убивала их, потому что следов других вампиров обнаружено не было. И, как я понимаю, сейчас она вернулась в родные места. Боюсь, что разозлил её не на шутку, как бы она не начала кровавую жатву.
Владимир хлопнул руками по коленям.
— Для начала не будем впадать в панику и делать преждевременные выводы. Я бы сам хотел изучить те записи Степана. Где они, Лёнь?
Леонид открыл глаза и полез под кровать, достал оттуда чемодан. Владимир и Сергей переглянулись, ни один из них не додумался посмотреть там.
— На, изучай,— он посмотрел на часы, было уже почти 23:00,— уже поздно. Саша, оставайся здесь, выбирай любую койку. Еда и пиво в холодильнике, сортирное ведро — в сенях. Воду можете пить из-под крана некипяченую. А я спать буду, извиняйте.
С этими словами Леонид повернулся к стене и почти моментально уснул.
— Любую — так любую, о’кей,— согласился доктор и пошёл к холодильнику за пивом: завтра выходной, можно себе позволить.
Владимир забрал брифкейс и удалился в переднюю комнату. Сергей немного посидел
