успела связаться с ними, то ли не захотела связываться без прямого приказа - собственно, этим и была вызвана самодеятельность Грейбека, до которого слухи о возвращении Лорда дошли через третьи руки - и Малфой оказался первым, кто обратился к ним. С его родовыми талантами ему не составило труда убедить оборотней, что он по-прежнему на стороне Волдеморта и старается войти в доверие к Министерству исключительно ради его подрыва изнутри. Последние выступления Малфоя в прессе косвенно подтверждали его слова, поэтому оборотни ему поверили.
Я всё-таки рассказал Малфою, где и как собираюсь искать хоркрукс. Первоначально я планировал побывать в Годриковой лощине ночью и в одиночку, но он отсоветовал делать тайком то, что можно сделать явно и законно. Ведь у меня там была какая-никакая, но собственность, и никто не удивится, если мы с ним наконец соберёмся осмотреть её и навестим могилы моих родителей. Поэтому я отправлялся в Годрикову лощину днём и в сопровождении опекуна, а официальной версией нашего посещения было 'посмотреть, нельзя ли это отремонтировать'.
И действительно, одно другому не мешает. Почему бы нам заодно и не посмотреть, нельзя ли это отремонтировать.
Малфой зашёл за мной в Хогвартс, и мы оттуда, нисколько не таясь, отправились в Хогсмид. Ни один из хогвартских каминов не был связан с Годриковой лощиной, зато такая связь имелась в 'Трёх мётлах'. Мой опекун раскланялся с мадам Розмертой, заметил вскользь, что мне пора приобщаться к управлению своим имуществом, и заплатил ей за каминный переход до места нашего назначения. Каминный адрес требовалось называть вслух - ничего хорошего, если вы меня спросите, такая практика ужасна с точки зрения секретности - поэтому нужно было дать направление домыслам любителей совать нос в чужие дела.
Коттедж моих родителей по-прежнему стоял в развалинах. Крыша провалилась, от пожара уцелел только каменный остов, а внутри выгорело всё, что могло гореть. Как и памятник неподалёку, дом был прикрыт только антимагловскими чарами, поэтому любой колдун мог свободно зайти туда. Утратив опекунство надо мной, Дамблдор перестал педалировать в прессе роль Поттеров в сохранении нынешнего сборища дураков и невежд, именуемого демократическим правительством магической Британии, и народная тропа к памятнику моей семье уже два года как заросла. В прошлое посещение я не заходил внутрь, резонно посчитав, что если в доме что-то и осталось после пожара, это вынесли оттуда местные жители, но на этот раз мы поднялись на каменное крыльцо коттеджа и через отсутствующую парадную дверь вошли в небольшой холл.
Внутри, как и ожидалось, не было ничего хоть сколько-нибудь пригодного в хозяйстве. Только голые каменные стены и уличная пыль на полу - здесь давным-давно уже никому ничего не было нужно. Мы с опекуном обошли комнаты первого этажа и удостоверились, что везде пусто, затем поднялись по каменной лестнице на второй этаж и заглянули в детскую, где маленький я совершил свой исторический подвиг. Там Малфой остановился и посмотрел на меня.
- Кроватка стояла здесь, - я кивнул на место у окна.
- Ты что-то здесь помнишь? - заинтересовался он. - И ту самую ночь тоже?
- Помню, что моя мать была убита Авадой в спину, когда вынимала меня из кроватки. Вон там, у двери, стояли двое людей, голову одного из них прикрывал капюшон. Другой был с непокрытой головой, но я не разглядел даже его лицо. У меня уже тогда было плохое зрение.
- Один из них был Лордом, другой предателем, - прикинул вслух опекун.
- Так всё и было.
Я не стал говорить, что когда предатель взял меня на руки, они пахли лимонными дольками. Этот запах я узнал еще на первом курсе, когда Дамблдор угощал меня ими у себя в кабинете.
- Ты видел, как Лорд развоплотился?
- Не видел.
- Но ты же, сам говоришь, смотрел на них, - прищурился он на меня.
- Не настаивайте на ответе, и вы не услышите лжи, - напомнил я известное правило. - Расскажу как-нибудь потом, ладно?
- Тогда же, когда и про предыдущий хоркрукс?
- Да, примерно так.
Малфой насмешливо посмотрел на меня и покачал головой.
- Заинтриговал ты меня, Гарри. Давай уж займёмся тем, зачем мы пришли сюда. Чем скорее мы разберёмся с этим хоркруксом, тем раньше я услышу о предыдущем.
Я полез в свою безразмерную сумку за обручем, но нам помешали семенящие шаги, послышавшиеся снизу. Пока мы настороженно переглядывались, они переместились на лестницу, а ещё мгновение спустя перед нами предстала сухонькая запыхавшаяся бабулька. Её маленькие въедливые глазки сурово уставились на нас.
- Вы кто такие?! - строго спросила она.
Малфой не привык к тому, что его не узнают в лицо. Я тоже пребывал в озадаченности.
- А вы кто такая, мэм?
- Смит. Я здесь по соседству и видела вас в окно! Тут вам народный мемориал, и нечего по нему лазить! А то лазют всякие и лазют, лазют и лазют... Гонять замучилась.
- Да кто ж тут лазит? - нешуточно удивился я, потому что выносить отсюда было нечего.
- Мальчишки лазют - в войну они тут играют, шуму на всю улицу! У-у, хулиганы!
- Дядя Люциус, мы ведь не будем играть здесь в войну? - я невинно захлопал глазами на опекуна.
- Ни в коем случае, - с абсолютной серьёзностью подыграл он мне. - Мадам Смит, мы обещаем вам не играть здесь в войну. Вы удовлетворены?
Но старушку это не успокоило. Она считала, что еще не показала нам, кто в доме хозяин.
- А вы, мистер, мало того, что в мемориал залезли - вы еще и мальчишку этому учите, - пристыдила его она. - Вот в наше время такого не было, чтобы везде без спросу лазить!
- Мадам Смит, - голос Малфоя посуровел. - Этот дом - не мемориал, а частная собственность. Перед вами наследник хозяев этого дома, мистер Генри Джеймс Поттер, известный также как Гарри Поттер, а я его опекун. Мы пришли осмотреть его имущество, чтобы оценить стоимость восстановления.
-Тот самый Гарри, сынок Джеймса и Лили? - цепкие глаза старушонки уставились на меня. - А похож, глаза точно её... А где очки?
Мои глаза походили на глаза моей матери не столько цветом, сколько разрезом. У неё они были серо-зелёные и довольно-таки светлые, к моим же примешался карий отцовский оттенок, делая их зеленовато-болотными.
- Я вылечил зрение и больше не ношу очки, - сдержанно ответил я.
Бабулька стала