университеты, она была настроена вступить на новый этап академической стези сразу же. Но сомнения одолели её тем же вечером, мешая уснуть и заставив отступиться от этого намерения и ещё раз здраво переоценить, чего именно ей хочется. Затем, обсудив на следующий день ситуацию со своими родителями, она всё-таки предпочла взять общепринятый годичный отгул от учёбы и за это время ещё раз обдумать все имеющиеся у ней варианты.
В итоге по возвращении она подала заявление заново, решив изучать всю ту же историю искусств, но не в Эдинбурге, а в Сент-Эндрюсе. Кэтрин верно рассчитала, что год за границей обогатит её опыт и расширит кругозор. Хотя годами позже в прессе всплывут всякие инсинуации на тему того, что смена выбора одного шотландского университета на другой была обусловлена сугубо тем, что она прослышала о решении Уильяма стать студентом Сент-Эндрюса и что за всем этим стояла мать Кэтрин. «Полная чушь», – кратко прокомментировал эту теорию заговора-сватовства близкий к семье Миддлтонов источник.
В действительности же ожидалось, что принц, пойдя по стопам отца, будет учиться в Кембридже, в Тринити-колледже, но Уильям принял вполне осознанное решение сойти с проторенного оксфордско-кембриджского пути и, как и Кэтрин, выбрал Сент-Эндрюс сугубо по велению чувств, подсказывавших ему, что именно там он получит именно то образование, которое ему по душе. Благополучно обойдясь без балаганных обрядов посвящения, Уильям тихо погрузился в студенческие будни, стараясь избегать внимания прессы с её собственным цирком. Размышляя о том своём решении в интервью 2019 года, он сказал: «В СМИ поднялась бы такая шумиха, что это было бы нечестно по отношению к другим новым студентам». Хотя в действительности его отсутствие на церемонии посвящения было обусловлено, прежде всего, опасениями Скотланд-Ярда за безопасность столь высокопоставленного первокурсника, из-за чего начальник охраны лично отговорил Уильяма от участия в ней.
Уильям давал ясно понять, что в университет пошёл для расширения не столько круга знаний, сколько круга знакомств. «Просто надеюсь встретить здесь людей, с которыми полажу. Их происхождение меня не волнует», – заявил он. Звучал он вполне искренне, вот только место учёбы для реализации столь демократичного замысла выбрал не самое подходящее, поскольку Сент-Эндрюс традиционно занимал второе место после Дарема в рейтинге британских университетов по показателю процента студентов, обучающихся частным образом.
Уильям, даже если и испытывал некую нервозность, виду поначалу об этом не подавал. Прибыл он в Сент-Эндрюс 24 сентября 2001 года в джинсах, кроссовках и пастельных тонов свитере и выглядел слегка удивлённым оказанным ему там шумным приёмом. Тысячи людей выстроились вдоль улиц, вьющихся вокруг водораздела между «городом и двором» с непременным полем для гольфа, дабы приветствовать его. Тут ему, само собой, оставалось лишь признать, что к выбору друзей он будет подходить с должной осмотрительностью. «Тех, кто пытается меня использовать себе на пользу и заполучить часть меня, я сразу примечаю и вскоре от них отхожу. Я же не тупой», – заявил он.
На первый год принц выбрал курсы истории искусств, географии и антропологии, на которые записался под скромным именем «Уильям Уэльс». В кругу друзей он решил использовать другой псевдоним – «Стив» – в странноватой попытке притянуть к себе побольше внимания. Дух романтических отношений в университетском воздухе также витал. Он завязал интимную дружбу с потрясающей студенткой по имени Карли Масси-Бёрч, учившейся курсом старше него. Познакомились они в студенческом театре, где Уильям-Стив пробовался на роль Зуи в спектакле по мотивам повести «Фрэнни и Зуи» Дж. Д. Сэлинджера, и после этого они встречались весь «мартынов семестр»[42], то есть с сентября по декабрь.
Карли, сельская девушка из Девона, сошлась с принцем сходу. Свой роман они напоказ не выставляли и даже трапезничали вместе в основном у неё на дому, благо готовить Карли была мастерица. «Я же настоящая деревенская простушка, – призналась она годами позже в интервью Кэти Николл из Vanity Fair. – По-моему, именно поэтому у нас с Уильямом и случилась связь. Уильям был курсом ниже, и мы чисто случайно встретились на общей сент-эндрюсской mêlée[43]», – сказала она.
У пары нашлись общие интересы. Они беседовали о литературе, играли в настольные игры и выбирались на застолья с приятелями или по сидр в за́мковый паб. «Мы обычно ходили в пабы и бары, а там всегда идёт добрая застольная посиделка», – рассказывала Карли журналистке Vanity Fair. «Ладили-то мы хорошо, – призналась она затем, – но по-моему мы бы ладили ничуть не хуже, даже если бы между нами не происходило ничего романтического. Это было по большому счёту чистое студенчество, самый что ни на есть банальный университетский роман»[44].
Их отношения оказались, однако, недолгими и прекратились после того, как Уильям признался, что разрывается между Карли и другой девушкой, а именно Арабеллой Мусгрейв, дочерью Николаса Мусгрейва, управляющего поло-клубом в Сайренсестер-Парке, Глостершир. На Арабеллу он запал на одной вечеринке в 2001 году, и у них случился бурный летний роман как раз перед отбытием Уильяма в Сент-Эндрюс. Он был от неё без ума, но перед его отъездом в Шотландию они по обоюдному согласию решили умерить пыл своих отношений, поскольку ему так или иначе придётся семестр за семестром проводить в отлучке в университете.
Однако в свои ранние студенческие дни Уильям сильно тосковал по дому и Арабелле. Возвращаясь на выходные к себе в Хайгроув, он продолжал с нею встречаться. Вероятно, именно эта страстная тяга к Арабелле вкупе со скукой шотландского быта и поколебали его уверенность в правильности выбора университета до такой степени, что он едва не бросил Сент-Эндрюс после первого же семестра.
Уильям, конечно же, встречался с девушками и до Арабеллы и Карли, в частности, с Давиной Дакворт-Чад, дочерью землевладельца из Норфолка, на пару с которой даже совершил круиз по Эгейскому морю в 1999 году. Также у него были близкие отношения с Джеккой Крейг в период его пребывания в Кении в «отпускном» 2000 году и недолгий роман со студенткой Эдинбургского университета Оливией Хант. Теперь же снедающая его тоска и вовсе заставила Уильяма усомниться в правильности выбранного им курса и даже университета, вот он и задумался об уходе оттуда. «Думаю, слухи о том, что я там был несчастлив, были слегка преувеличены. Я там не столько тосковал по дому, сколько изнывал от скуки», – объяснил он позже.
Какая бы причина ни стояла за неуверенностью Уильяма в правильности выбора, вся эта ситуация привела к серьёзному разговору по душам между ним и отцом о ближайших перспективах наследника, состоявшемуся в Хайгроуве. «Мы с ним долго болтали и, в конце концов, оба осознали – я, по крайней мере, определённо осознал, – что мне нужно возвращаться [в Сент-Эндрюс]», – сказал он. Это был верный сигнал. Бросать университет,
