болтовней ни о чем, ты говорил, что тут нечего бояться.
– Это второе место в мире по количеству самоубийств. Ты настроен оптимистично, – мрачно пошутила я.
– Для кого-то это может и будет местом смерти, но точно не для нас. Здесь скорее жизнь и все, что с ней связано, – улыбнулся ты.
Но тогда я не поняла, что ты имел в виду.
Мы часто останавливались. Осматривались, подбирали какой-то мусор, а затем кидали его обратно. Я пыталась сосредоточиться на том, чтобы найти хоть какие-то следы мальчика с мятного цвета волосами, но все безуспешно. Да и глупо было рассчитывать на что-то подобное. Множество групп волонтеров не нашли ничего, что могло бы быть хоть как-то связано с пропавшим человеком, а тут мы вдвоем и сразу что-то отыскали? Это даже нелепо. Отчасти мне казалось, что мы пошли сюда не столько, чтобы помочь, а просто за острыми ощущениями. Да, неохота признавать, но все так и было.
Но как умело ты играл свою роль. Как внимательно осматривал каждое дерево, каждый куст, словно тебя и впрямь интересовала судьба незнакомца.
Я всегда считала себя человеком, крепко стоящим на ногах. Мои суждения были адекватными, психика здоровой, я могла думать и анализировать, обладала критическим мышлением, и мне всегда казалось, что меня почти невозможно обмануть. Какой же глупой я оказалась, попавшись на твой крючок. Ты не брал меня силой, не угрожал, не использовал особые приемы. Ты просто взял меня за руку и увел вглубь леса.
– Думаю, нам нужно возвращаться, – сказала я, когда увидела чей-то старый сгнивший ботинок.
– Боишься?
– Нет, просто неприятно здесь находиться, – честно ответила я.
– Если бы не дурная слава, ты бы и не подумала, что с этим лесом что-то не так. Пойми уже, все, чего ты так боишься, – это выдумки людей. Глупых и бесхарактерных. Они поддались стадному чувству. Один повесился тут, и все: волна пошла. Люди – ведомые существа. Они сами все портят. Не верь их сказкам о том, будто бы в этом лесу голоса или древние духи шепчут им убить себя. Ничего такого тут нет, – убеждал меня ты. И в чем-то был прав.
– Я немного читала про это место вчера вечером. Сюда с древности привозили старых и немощных людей, оставляя их умирать.
– И что с того? Боишься мертвых? – ты открыто насмехался надо мной.
– Нет, я ничего не боюсь, мне просто тут не нравится. Такое ощущение, что я перестаю слышать.
– Это особенность расположения леса. Он как бы вдавлен в подножие горы. Из-за вулканического извержения деревья выросли плотной стеной, это и создает эффект оглушающий тишины. Все вполне объяснимо. Крикни что-нибудь, – сказал ты.
Я закричала. Но звук моего голоса словно был съеден этим лесом.
– Вот видишь. Особенность природы. Тут смертельно тихо.
– Давай вернемся.
– Еще немного пройдемся и пойдем обратно к спуску, хорошо? – предложил ты.
Я нехотя согласилась.
– Вообще здесь живописно. Ты так не думаешь? Вековые деревья, дикие лисицы, волки. Змеи тут тоже, конечно, есть, но думаю, нам не стоит их опасаться. Я захватил свою флейту, в крайнем случае, попробуем их приручить, – отшутился ты, чтобы хоть немного подбодрить меня.
Запах сырой почвы и хвои начинал действовать мне на нервы. Становилось темнее. Туман медленно опускался на горы.
И тут я обратила внимание на то, что ты перестал перетягивать деревья лентой.
– Ты что, забыл? Как же мы теперь назад пойдем? – взволнованно спросила я.
– Не переживай, – коротко ответил ты.
И все?
Мне было страшно заблудиться здесь. Страшно не только за себя, но и за тебя. Тогда я подумала о том, что нас, как и мальчика с мятного цвета волосами, никто, кроме группы волонтеров, искать не будет. А так далеко они уж точно не зайдут. Мы же сгинем здесь, если и вправду потеряемся.
Но ты продолжал идти и тянуть меня за собой.
– Подожди. Давай посмотрю, где мы примерно находимся. – Я остановилась, чтобы открыть рюкзак.
Достав оттуда компас и взглянув на него, я опешила. Он сломан. Стрелка ходила ходуном, крутилась без остановки. Я постучала по компасу несколько раз, попробовала повернуть его в другом направлении.
А ты стоял и смотрел на меня, не пытаясь помочь.
– Он сломан, – едва слышно сказала я.
– Нет, он не сломан. Компасы перестают работать в Аокигахаре, – спокойно ответил ты.
– Почему?
– Тут под землей очень большие залежи железной руды. – Ты пожал плечами и улыбнулся.
Я раздраженно вздохнула.
– Как ты мог забыть про ленту?
– Да не забыл я ничего.
В тот момент я ничего не понимала.
– Что за глупые шутки? Чем же тебя так забавляет эта ситуация? Тут умирают люди, на днях пропал парень, которого теперь все считают самоубийцей! Ты хоть понимаешь, что с нами может произойти то же самое? – Я была на пределе.
Ты крепко сжал мое запястье:
– Что «то же самое»? Он себя убил. А мы будем жить.
Необратимость
不可逆性
Мирай
Я не стала вырываться не потому, что у тебя была железная хватка. Просто я до последнего не понимала, что происходит. Я уверена, что если бы пошла в лес с каким-нибудь человеком, которого знаю день или даже меньше того, то приложила бы все силы, чтобы отбиться. Я бы свободной рукой хватала ветки и камни с земли, кусала его, била ногами, толкала – я бы сделала все, чтобы освободиться. От чего? Сама не знаю. Впрочем, нет никакого смысла рассуждать о том, что бы я сделала, если бы это был кто-то другой.
В тебя я была влюблена. Ты знал это. И поэтому я до последнего верила, что все это просто шутка. И спокойная улыбка на твоем лице – не что иное, как попытка успокоить меня. Ты потянул меня за руку, я без сопротивления пошла дальше. Не говорила тебе ни слова. Я думала, что сейчас ты что-нибудь придумаешь, мы найдем выход из леса, вернемся обратно. Перспектива стать самоубийцей в глазах близких не особо меня радовала.
Скорее бы выйти, найти наши ленты на деревьях или встретить кого-нибудь, кто укажет дорогу обратно.
Из-за боязни леса я не чувствовала, что мы не просто шли, держась за руки, чтобы случайно не разойтись. Ты тянул меня за запястье, а мое тело сопротивлялось, словно подсознательно чувствуя, что главный враг не лес, не змеи, не лисицы и не волки. Главный враг – это ты сам.
Я споткнулась обо что-то, упала на сырую землю коленями, а ты даже не остановился. Молча тащил
