рассказывал. Результат — хотя бы вот этот дом, где мы с тобой живём.
— Войны — это обязательно?
— Наша война с Испанией многим в Европе не понравилась. Русский царь Николай Второй, похоже, был озабочен сильнее других. Он предложил созвать международную конференцию и на ней договориться, что больше войн не будет. Идея хорошая, жаль — не нами придумана. И мы решили переиграть его, тем более что император Николай был номинирован на Нобелевскую премию мира. Его кандидатуру мы заблокировали с помощью европейских монархов, но и нашей кандидатуре не повезло. Мы продвигали президента США, но Мак-Кинли убили, а посмертно «Нобелевку» не дают.
— Пришлось отступиться от идеи с премией?
— Ну что ты, дорогой! Мы ничего не забываем и никогда не отступаем. Мы анализируем, планируем и определяем пути-дороги, по которым пойдут остальные страны. А вешки на этих дорогах другие люди расставляют. Мы их посадили на высокие кресла, платим им большие деньги, они за всё и отвечают.
— Так с «Нобелевкой» — всё?
— Отнюдь. Застреленного Мак-Кинли сменил Теодор Рузвельт, вот его и выдвинули. Задача стояла простая — наш президент должен получить премию ко второй конференции в Гааге. Мы немного не успевали, пришлось импровизировать на ходу. Япония помогла. После Цусимского сражения япошки решили, что легко справятся с русскими. Мы им дали денег на блестящих условиях: ссуда пойдёт на строительство военных кораблей на наших же верфях. Япония и должником оказалась, и своей войной отодвинула Россию от всяких мирных инициатив. Были они друзьями, стали врагами, что нам тоже на руку. За подписанный в Портсмуте договор о мире президент Теодор Рузвельт и стал лауреатом Нобелевской премии.
— А теперь какая главная задача? — юноша был весь внимание.
Словно в ответ, зазвонил телефон. Дядя подозвал помощника подойти ближе, чтобы и ему было слышно.
— Босс, сложно пока с Берлином, — сказали на той стороне. — Кайзер везде хочет быть первым, главным действующим лицом…
— Так это же прекрасно! — ответил дядя Сэм. — Нам такой и нужен. Пусть начинает первым. А потом сделайте так, чтобы он стал главным действующим лицом — на похоронах. Пусть все трое кузенов, эти внучата европейской бабушки, воюют меж собой — мы в конце подключимся, как всегда.
— А с Британскими островами что делать, босс? Английский кузен — ни в какую.
— Это владычица морей? Вот и внедрите им мысль, что они должны строить как можно больше кораблей. Дадим для флота льготный кредит. Мы ведь нашли там нужного человека, он обожает свою мать-американку, пообещайте этому старателю пост премьера — всё сделает. Естественно, не сразу, но нужно работать. Порядок должен быть!
— Как дети малые, неразумные, ей-богу! — ухмыльнулся старый Сэмюэль, вешая трубку.
— Так всё-таки война будет? — помощник аж прикрыл ладошкой рот.
— Да, мой мальчик, мы ещё не навели порядок. Мир меняется, и порядок должен быть новый. Это будет такая война, после которой не должно быть больше никаких войн. И Соединённые Штаты вступят в неё последними, когда нам будет выгодно. И даже повод нам не нужен, мы сами можем повод сотворить, потому что мы превыше всех.
— Дядя Сэм — это всё ты? Ты самый главный?
— Не торопись, всё узнаешь и поймёшь позже, когда проявишь себя. И когда люди тебя узнают. Для того тебя и готовлю — себе на смену. Посвящу во все детали, которые кроются в нашем деле. А пока вот — знаешь ли ты, что самое дорогое привёз из России наш предок?
— Камни драгоценные? Яйца Фаберже?
— Не угадал! — старик засмеялся. — Ювелира Фаберже тогда ещё и на свете не было. Он привёз книги! Много научных книг, все они сейчас находятся в библиотеке Конгресса. И завещал нам, потомкам, учить русский обязательно. Россия по землям своим и богатству страна многозначительная, и язык у неё — многозначный. Непростой язык, вариативный, но учить его нужно. Потому-то я и заставлял тебя заниматься лингвистикой в европейских университетах. Выучил русский?
— Нет, дядя, на четырёх языках могу почти свободно общаться, а русские тексты только понимаю. Газеты там, книги…
— Будем заниматься! Каждый день. Я сюда перевёз тысячи нужных книг. Сейчас вот читаю Фёдора Достоевского «Бесы». Там для нас готовая программа действий. Ты только послушай, что этот русский мужик пишет:
«Первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень наук и талантов доступен только высшим способностям, не надо высших способностей!
Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами. Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем приносили пользы; их изгоняют или казнят. Цицерону отрезывается язык, Копернику выкалывают глаза, Шекспир побивается каменьями… Рабы должны быть равны: без деспотизма ещё не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство…»
— По этому роману получается, что мы — деспоты?
— Слушай дальше! — старик перевернул страницу книги.
«Не надо образования, довольно науки! И без науки хватит материалу на тысячу лет, но надо устроиться послушанию. В мире одного только недостает: послушания. Жажда образования есть уже жажда аристократическая. Чуть-чуть семейство или любовь, вот уже и желание собственности. Мы уморим желание: мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Всё к одному знаменателю, полное равенство… Необходимо лишь необходимое — вот девиз земного шара отселе. Но нужна и судорога; об этом позаботимся мы, правители. У рабов должны быть правители. Полное послушание, полная безличность… И все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно чтобы не было скучно».
— Ну, прямо как доктор Фауст Мефистофелю: «Мне скучно, бес!» — засмеялся Майкл.
— Молодец! В точку! Программа действий есть. «Мы сделаем такую смуту, что всё поедет с основ», — хвастается герой этого Достоевского. «Мы провозгласим разрушение, мы пустим пожары, мы пустим легенды», — это он нам подсказал. Работы полно, скучно не будет.
— Дядя Сэм, так мы — и деспоты, и бесы? Так нас будут называть в народе?
— Видишь ли, Майкл… Мы и есть народ. Бесами назовут? А как ещё? Мудрецы, закулисные режиссеры, кукловоды, теневое правительство?! Пусть как угодно нас называют. Есть у них такое право. Хоть горшком. А мы имеем право — неугодных в печку поставить. Мы не какие-нибудь твари дрожащие. Пусть мир потонет в фарисействе, но порядок же должен быть!
Автор (из-за кулис): Как тут не вспомнить Шекспира: «Ад пуст, все бесы здесь». Это было написано великим драматургом четыреста лет назад. И что изменилось? Ничего. Бесы по-прежнему живы, и блажен тот, кто их изгоняет. Удивительно мудро сказано: «Гибель любой нации
