высокоодарённая литературным талантом женщина только вступила в Российский союз писателей, и её показывали нам издали как некую диковинку. Пришла она с семейной проблемой, частично решить её действительно мог тогда только я, но распространяться об этом нет смысла. Короче, мы подружились, и я сал бывать у неё дома на Лубянке, сразу за Политехническим музеем.
Ближняя дача И.В. Сталина в Кунцево
Как и всё её семейство, Галина Яковлевна была неразговорчивой и сдержанной на язык. Каково же было мое удивление, когда однажды она сорвалась и воскликнула:
– Эти люди еще поплатятся за всю ту клевету, что возводят на деда! Жестоко поплатятся.
И в самом деле, прожив благодаря большевикам сорок лет в мире и спокойствии, мы позволили развалиться СССР, и теперь втянуты в нескончаемую череду войн, которые с каждым разом становятся все масштабнее и кровавее.
Но в тот раз Галина Яковлевна после резкой тирады прочитала наизусть длинную молитву. Какую, не знаю, я в этом не сведущ. Заметив мой насмешливый взгляд, она строго сказала:
– Не смотрите на меня как на неофитку, мне далеко за шестьдесят, но крещена я в церкви в трёхлетнем возрасте. Сразу после того, как дед забрал меня от матери, и я поселилась на Ближней даче в Кунцево.
И Галина Яковлевна рассказала совершенно не известную мне историю.
Сразу после того как стало известно о гибели Якова Иосифовича в фашистском плену, Сталин приказал забрать его маленькую дочь у матери и взял на себя её воспитание. Так они фактически и жили вдвоем до его кончины. Сын Василий и дочь Светлана были уже взрослыми, и у них была своя жизнь.
Присматривала за Галей домоправительница Ближней дачи. Когда дом только построили и пришло время в него вселяться, Сталин приказал подобрать для присмотра за хозяйством не отдельных людей, а семью. Помимо верности главным критерием он назвал искреннюю веру в Бога и воцерковлённость. Были ли члены семьи связаны со спецслужбами, Галина Яковлевна не знала и никогда не интересовалась. Наверняка были, но для девочки они стали её настоящей любящей семьей. Так же относился к этим людям и Иосиф Виссарионович.
В первую же неделю пребывания девочки в Кунцево няня отвела её в церковь и крестила. Без разрешения Иосифа Виссарионовича вряд ли она посмела бы это сделать.
На Ближней даче для семейства обслуги была выделена особая молельная комната с небольшим иконостасом. Галина никогда не видела, чтобы туда заходил Сталин. Он вообще старательно обходил стороной всё, что связано с религией в его доме. Но Галю с детства учили молитвам и церковной истории. Строго соблюдали посты и отмечали церковные праздники.
Эта история поставила меня перед вопросом: так кем же был настоящий Сталин – человеком или портретом на стенах чиновных кабинетов? Или человеком, который строго соблюдал обязанности портрета?
А что касается антицерковного террора, якобы развязанного и поощрявшегося Иосифом Виссарионовичем, то не он был его инициатором. Да и церковники во многом сами спровоцировали власть на их преследование. Не столько против церкви, сколько против контрреволюции был направлен террор. Но, как это бывает в таких ситуациях, истерички и природные негодяи помимо чьей-либо воли превратили диктатуру пролетариата в кровавую вакханалию, не везде, но в ряде мест – точно. Любые обвинения настоящих большевиков в трагедии истинно порядочных верующих беспочвенны и преисполнены бесчестной предвзятостью.
Дом Наташи Ростовой
С 1950‑х гг. в Москве располагались целых три писательские структуры. Главным был Союз писателей СССР (Большой союз), организованный в 1934 г. под руководством А.С. Щербакова при поддержке А.М. Горького; на втором месте стоял Союз писателей РСФСР, учреждённый в 1958 г. в результате длительных хлопот Л.С. Соболева и С.В. Михалкова; и сформированная в 1954 г. Московская организация Союза писателей СССР.
Когда учреждался Большой Союз, встал вопрос о его резиденции. С начала 1920‑х гг. всевозможные писательские объединения столицы базировались в комнатах великолепной усадьбы в центре Москвы по адресу ул. Поварская, д. 52, ещё с XIX в. именовавшейся домом Ростовых или конкретнее – домом Наташи Ростовой. Руководство СССР и Моссовет без колебаний передали усадьбу в вечную собственность Союзу писателей СССР.
В действительности центральный особняк, выстроенный в 1756 г. по заказу ничем не примечательного дворянина Ивана Ивановича Воронцова-Вельяминова, в годы, на которые приходятся события романа «Война и мир», принадлежал князю Алексею Николаевичу Долгорукову[10]. Почему в народе распространился слух, будто Толстой описал в романе именно эту усадьбу как дом Ростовых, истории неведомо. Однако это не помешало уже в советское время поставить в центре усадьбы, напротив главного входа в Союз писателей СССР, памятник Льву Николаевичу.
После распада СССР в 1992 г. Союз писателей СССР был преобразован в Международное сообщество писательских союзов (МСПС), ставшее правопреемником Союза писателей. Главой сообщества на учредительном съезде был избран Тимур Исхакович Пулатов, советский, узбекский и российский прозаик. Заместителем его избрали Бориса Евгеньевича Шереметьева – писателя-мариниста, капитана I ранга, любимого ученика и творческого наследника Л.С. Соболева. Человек совестливый, деятельный, великой храбрости, Шереметьев фактически возглавил на многие годы противостояние московских и российских писателей-патриотов против писателей-либералов, европеизаторов постсоветского Отечества. Последних в российском масштабе возглавлял Евгений Александрович Евтушенко, а в Москве – поэтесса Римма Фёдоровна Казакова.
Об омерзительной драчке за огромное материальное наследство богатейшей общественной организации страны Союза писателей СССР[11] (дома творчества, индивидуальные дачи, поликлиники и т. п.) расскажу как-нибудь в другой книге. Изначально номером один встал вопрос: кому будет принадлежать дом Наташи Ростовой – патриотам или либералам? Либералам мешало правопреемство Международного сообщества. Споры и интриги не помогали. Они продолжались несколько лет, пока Евтушенко не обратился за поддержкой к команде Ельцина.
Делом дома Наташи Ростовой занялся непосредственно Сергей Александрович Филатов, в то время руководитель Администрации Президента Российской Федерации и главный приватизатор госимущества Москвы. Неожиданно выяснилось, что документов о передаче усадьбы в собственность Союзу писателей СССР в государственных архивах нет! Куда они подевались, неизвестно. А возможно, что их и не было никогда. Мало ли кто что говорит.
Московские власти подали на МСПС в суд с требованием платить городу аренду или покинуть усадьбу. Новые власти намеревались вселить в её помещения более выгодных арендаторов. Судебную войну вёл Б.Е. Шереметьев. Удалось затянуть процесс на целых три года.
Но сколько верёвочке ни виться, конец всё равно приходит. Как раз в то время Пулатов был переизбран, и МСПС возглавил престарелый С.В. Михалков.
С предпоследнего заседания суда Шереметьев вернулся сам не свой. Ожидалось окончательное вынесение судебного вердикта, а доказать принадлежность дома Наташи
