молодняку, тоже пялившемуся на него во все глаза и не думавшему больше скрывать, что и они подслушивали. – И еще Игрид. Из этой своей шкуры в селки он уже точно не перекинется, так что и для него оно безопасно. А ты, сарин Аодал, вместе с остальными, доставите в Ахельну раненую жену князя Эрависсы. Не думаешь же, что ее стоит тащить на берег? Нет? Так вот, с этой минуты головой отвечаешь за нее и за ее здоровье. Ясно?!
Посмотреть и на Энью, и на белого, когда до тех дошло, в какую ловушку они сами себя загнали, было чистым удовольствием, остальные же фаолад лишь молча поежились. Раск сейчас и в самом деле выглядел страшновато, а на тот свет, или даже просто в воду, никому здесь явно не хотелось.
Глава двадцать вторая
К побережью вышли уже к вечеру, и даже без всякой спешки, потому что не успели мы сойти с парома, как нам еще раз неимоверно повезло.
– Князь?! – окликнули Раска, едва успевшего расплатиться с гребцами и шагнувшего на причал последним из нашей компании. И тут же, не дожидаясь ответа обрадовались: – Князь! Встреча-то какая…
Фаолад, не сговариваясь, дернулись было к оружию, но Раск предостерегающе поднял руку – похоже, узнал голос. А потом и вовсе усмехнулся:
– Тебе тоже здравствовать. Как жена? Как будущий князь?
И только после этого я, наконец, узнала мужика – тот самый гончар, что когда-то здорово помог нам при побеге из Ахельны.
– Ой, – спохватился дядька после столь прозрачного намека, и спрыгнув с пустой телеги, поклонился в пояс, причем умудрившись провернуть это без лишнего подобострастия. – Простите, княже, что-то я правда так обрадовался, что аж запамятовал. Здравия и процветания вам и вашим людям.
Меня он, кажется, опять не признал – как и в прошлый раз.
– А уж мы-то как тебе рады, – прищурился Раск на его телегу, отчего восторг с гончара несколько пооблинял.
– Да? – тоже покосился он на свой транспорт, только опасливо – припомнил видать, как прошлый раз его лишился. – Но так-то я польщен, конечно…
– Ты как здесь оказался? – перешел Раск к делу, заканчивая балаган. – Забрать что-то приехал?
– Так это… – отвечать мужик отчего-то не спешил, весьма красноречиво переминаясь с ноги на ногу, но когда Раск уставился на него в упор, сдался: – Так за сеном как раз…
И тоскливо глянул в сторону парома и столь же тоскливых паромщиков, старательно делающих вид, что они жуть как заняты укладыванием вдоль бортов шестов и весел.
– Та-ак… – судя по тону, Раск уже начал о чем-то догадываться, а вот я все еще ничего не понимала. – Решили дать соседям повод к войне? А то скучно жить стало?
– Да на хрена он им, тот повод? – под нос, но довольно отчетливо буркнул дядька. – Они вон с сеном своим не знают что делать, а уж с войной-то…
Лошадка, переступив с ноги на ногу и хрустнув веткой, на секунду отвлекла внимание и чуть разрядила обстановку. Справная животинка. Уже успела объесть ближайшие кусты и даже удобрить их в качестве ответной благодарности.
– Говори, – распорядился Раск тоном ниже, словно невзначай подходя к телеге и пощупав надежный борт. – Все как есть и быстро.
Гончар выдал еще пару тоскливых вздохов, ковырнул землю носком башмака и разговорился, наконец, махнув рукой на явно провальные попытки отвертеться. Все-таки слова в нем никогда долго не задерживались – сыпались как селедки из пропоротого невода, такие же скользкие и быстрые.
– Ну так сено же, князь. Пропадает! Соседям до него дела сейчас нету, другие нужды навалились…
– А вам сгодится?
– А чего б не сгодилось-то? Ну сами поглядите, там оно много где совсем перестоялось, возле реки особенно – видно аж отсюда. Говорю ж, не до того местным. Им вообще сейчас мало до чего дело есть, не оклемались еще до конца, после нападения-то. Вот и паром к ним тоже, порожняком, считай, ходит, много за перегон не возьмет. Ну наши мужики и сговорились…
– Ваши? Хуторские, что ли?
– Не, ну не только. С деревенскими мы еще перемолвились, из того села, что как раз на полпути к пристани этой. Мол, с утречка как-нибудь на ту сторону мотнемся, да пару лужков выкосим. Чего добру-то пропадать? Зимой-то скотине всяко сгодится. У меня вон малой народился, молочко-то ему ой как кстати…
– В Ахельну, опять же, с того покоса долю не платить, – продолжил за него Раск, когда дядька притих, и я тоже прищурилась, невольно копируя мужа – картина стала проясняться.
– Ну да, и это тоже, – тихо пробормотал тот, но вдруг вскинул глаза и снова затараторил: – Только замку-то с того какой убыток? Мы ж это не вместо ваших лугов покосили, а как бы плюсом. Чего плохого-то? Стараемся, чтоб добро не пропало…
– А если бы вас там прихватили? Таких старательных? Кто бы виру платил? А?
– Да какая вира, княже? Ну не до того им сейчас, клянусь. Нешто мы не видим? Да и при самом дурном раскладе – ну отдали бы им, чего накосили, и всех делов.
– Где остальные? – сменил тему Раск.
– Кто? – не сразу сообразил гончар.
– Косари! Кто еще?
– А-а… Ну так косили ж три дня тому. Потом оставили, чтоб, значится, подсохло, потом сметали, а сегодня уже погрузили только.
– Кто? – повторил Раск едва сдерживаясь – но я понимала, что от хохота. Да и остальные, подозреваю, понимали это тоже. – Кто сметал и погрузил?
– Так деревенские же. Двое. Они там сейчас остатки прибирают, второй ходкой заберем, к вечеру поближе. Не, ну не бросать же теперь прикажете? – И вдруг уставился на Раска уже серьезно: – Или?..
– Не прикажу, – выдохнул тот. – Приказ у тебя сейчас другой будет. Быстро перекидываешь все это в телегу, мои люди помогут, и вместе с ними едешь до Ахельны. Там сбросишь треть – в качестве виры за воровство…
– Половину,
