просторах».
Так и случилось. Сергей Сергеевич Наровчатов, как утверждают некоторые его биографы, умер в Коктебеле в 1981 году. Он вернулся в свою юность.
Поэт о таком месте своего последнего вздоха может только мечтать.
ФРОНТОВАЯ НОЧЬ
На пополненье наш полк отведён,
И, путаясь в километрах,
Мы третьи сутки походом идём,
Кочуем — двести бессмертных.
За отдыха час полжизни отдашь!
Но вот ради пешего подвига
Офицерам полковник дарит блиндаж,
Бойцам — всю рощу для отдыха.
Спать!
Но тут из-под дряхлых нар,
Сон отдав за игру, на
Стол бросает колоду карт
Весёлая наша фортуна.
Кто их забыл второпях и вдруг,
В разгаре какой погони?..
Что нам с того!
Мы стола вокруг
Тесней сдвигаем погоны.
И я, зажав «Беломор» в зубах,
Встаю среди гама и чада.
Сегодня удача держит банк,
Играет в очко Наровчатов.
Атласные карты в руках горят,
Партнёры ширят глаза.
Четвёртый раз ложатся подряд
Два выигрышных туза.
И снова дрожащие руки вокруг
По карманам пустеющим тычутся,
Круг подходит к концу.
Стук!
Полных четыре тысячи!
Но что это?
Тонкие брови вразлёт.
Яркий, капризный, упрямый,
На тысячу губ раздаренный рот.
— Ты здесь, крестовая дама?
Как ты сюда?
Почему?
Зачем?
Жила б, коли жить назначено,
На Большом Комсомольском, 4/7.
Во славу стиха незрячего.
Я фото твоё расстрелял со зла,
Я в атаку ходил без портрета,
А нынче, притихший, пялю глаза
На карту случайную эту.
Где ты теперь?
С какими судьбой
Тузами тебя растасовывает?
Кто козыряет сейчас с тобой,
Краса ты моя крестовая?!
Но кончим лирический разговор…
На даму выиграть пробуешь?
Король, семёрка, туз…
Перебор!
Мне повезло на проигрыш.
Я рад бы всё просадить дотла
На злодейку из дальнего тыла…
Неужто примета не соврала,
Неужто вновь полюбила?
Я верю приметам, башку очертя,
Я суеверен не в меру,
Но эту примету — ко всем чертям!
Хоть вешайте, не поверю…
Ночь на исходе.
Гаснет игра.
Рассвет занимается серый.
Лица тускнеют.
В путь пора,
Товарищи офицеры!
На пополненье наш полк отведён,
И, путаясь в километрах,
Четвёртый день мы походом идём,
Кочуем — двести бессмертных.
1944
ПРОПАВШИЕ БЕЗ ВЕСТИ
Рука с размаху письма четвертует,
Где адрес нашей почты полевой,
А строки, как в покойницкой, горюют
И плачут над пропавшей головой.
Что мне ответить, раз по всем законам
Я не дожил до нынешнего дня,
Родным, друзьям, подругам и знакомым,
Похоронившим заживо меня?
По мне три раза панихиды пели,
Но трижды я из мёртвых восставал.
Знать, душу, чтоб держалась крепче в теле,
Всевышний мне гвоздями прибивал.
На мой аршин полмиллиона мерьте —
У нас в крови один и тот же сплав,
Нас несть числа, попавших в лапы смерти
И выживших, ей когти обломав.
Мы в чащах партизанили по году,
По госпиталям мыкались в бреду,
Вставали вновь и шли в огонь и в воду
По нарвскому расхлёстанному льду.
Я всех пропавших помню поимённо, —
Их имена зарницами вдали
Незнаемые режут небосклоны
На всех концах взбунтованной земли.
И день придёт.
Пропавшие без вести,
На пир земной сойдясь со всех сторон,
Как равные, осушат чашу мести
На близкой тризне вражьих похорон!
У этого стихотворения есть и восьмая строфа:
Я верю: невозможное случится,
Я чарку подниму ещё за то,
Что объявился лейтенант Кульчицкий
В поручиках у маршала Титò.
По всей вероятности, из этого стихотворения, написанного в мае 1944 года на Нарвском плацдарме, строфа с именем боевого друга и поэта Михаила Кульчицкого была изъята потому, что рядом было имя маршала Тито. А имя Тито с некоторых пор было изъято отовсюду.
Публикации
Костёр: Стихи. М.: Московский рабочий, 1948.
Солдаты свободы: Стихи. М.: Молодая гвардия, 1952.
Горькая любовь. М., 1957.
Северные звёзды. Магадан, 1957.
Взыскательный путник: Стихи. М., 963.
Лирика Лермонтова. М., 1964; 1970.
Четверть века. М.: Молодая гвардия, 1965.
Поэзия в движении: Статьи. М., 1966.
Василий Буслаев: Поэма. Магадан, 1967.
Через войну. М., 1968.
Полдень. М., 1969.
Узор на клинке. М., 1971.
Атлантида рядом с тобой. М., 1972.
Дальний путь. М., 1973.
Живая река. М., 1974.
Знамя над высотой. М., 1974.
Берега времени. М., 1976.
Мы входим в жизнь: Воспоминания. М., 1978; 1980.
Ширь. М., 1979.
Необычное литературоведение. М., 1970; 1973; 1981.
Избранные произведения: В 2 т. М.: Художественная литература, 1972.
Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1977–1978.
Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1985. (Б-ка поэта. Большая серия.)
Избранные произведения: В 2 т. М.: Художественная литература, 1988.
Награды и премии
Герой Социалистического Труда (1979).
Ордена: два ордена Ленина, Отечественной войны 2-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды.
Медали: «За боевые заслуга», «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Государственная премия РСФСР им. М. Горького (1974) — за поэму «Василий Буслаев» (1967).
Глава четырнадцатая
Алексей Сурков
«Пой, гармоника, вьюге назло…»
Бьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко, далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Бьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Эти стихи, вскоре ставшие фронтовой песней, согревавшей сердца миллионов солдат, были написаны под Москвой
