впиваясь трясущимися пальцами в его ремень. Сдирала брюки, казалось, если сейчас не получу ощущение наполненности, то сдохну! Ей Богу, сдохну!
Моё сердце гулко билось в грудине, по одному выламывая рёбра. Мы не разрывали зрительного контакта. Казалось, даже не моргали! Потому что страшно было… Вдруг это все фантазии истосковавшегося и больного мозга?
Огладил пальцем скулы, побежал вниз по шее и буквально одним рывком разодрал кружевной бюстик ровно посередине. Ткань покорно лопнула, освобождая пылающую кожу.
Вадим быстро стянул брюки, сжал мои щиколотки и стал покрывать поцелуями, путая меня в ощущениях. То ласковое касание губ, то влажность языка, то резкость укуса… Меня разрывало от разнообразия впечатлений, а потом одним толчком вошёл в меня, тут же отправляя на небеса…
Я выгнулась дугой, глотала раскаленный кислород, впивалась ногтями ему в колени и рыдала! С каждым толчком рыдала, как обезумевшая, пытаясь найти точку опоры, чтобы правда не сойти с ума!
Внутри все сжалось… Мышцы натянулись канатами, а жар стремительно рванул вниз, пугая и мурашей, и беснующихся бабочек, щекочущих мои нервы. И я взмыла!
Вадим все сильнее разводил мои колени в стороны, чуть меняя угол вхождения, и скалился… Только в этом оскале не было опасности. Там была животная страсть, в которой полыхали мы оба.
Толчки были резкими, мощными. Он рычал, вколачивался, с нескрываемым восторгом впитывая мои остатки оргазма, и когда спазмы стали совсем стихать, опустил руку на живот, махнул большим пальцем по клитору, прижимая ладонь к коже с достаточной силой, чтобы я вновь заколыхалась!
Меня будто судорогой пробивало, обостряя все ощущения тягучим пламенем. Вадим что-то шептал… Наклонялся, чтобы поцеловать в раскрытые губы, смаковал стоны и множил их, откровенно измываясь над моим телом.
Он так неистово выжимал из меня все силы, сбивал дыхание, заставлял умываться градом из слёз! Он и сам измучился… Ему было мало рук, мало касаний кожа к коже, он будто хотел всего и сразу! Хотел затрахать до души, чтобы уж точно не забыла. Он буквально выбивал свое имя в каждом моем стоне, всхлипе… И начинал все заново.
– Блядь! – взревел он… На мощной шее выступили крупные вены. Он вскинул голову, застывая, как хищник! Все его мышцы стали такими четкими, сухими, видными. Сердце билось так, что я слышала его!
И это было бесподобно.
Любовь…
Она не терпит слов, лжи и недосказанности. Она сногсшибательная, трогательная, убийственная. Это чувство красноречивее заготовленной речи. Она ощущается в жестах, взглядах, стуке сердца и сбивчивом пульсе.
И ты тонешь в пучине, даже не думая сопротивляться. Хранишь в себе диссонанс эмоций, лелеешь пламя и больше не представляешь жизни без него…
– Леся… – выдохнул Вадим моё имя с такой нежностью, что из глаз снова брызнули слёзы. Обхватила его за плечи, притянула к себе. Он усадил меня к себе на колени, прижал, оглушая тяжелым дыханием.
– Что же ты наделал… – шептала я, целуя его в шею.
– Я просто люблю тебя, дурочка.
– Ты не представляешь…
Когда удовольствие стало тихим, смиренно-довольным, то в голове снова закопошились тяжелые мысли. Сейчас хорошо, но что потом?
Ведь ничего не поменялось!
Угрозы, опасность – они настоящие! О них нельзя забыть, нельзя спрятать в темный чулан до лучших времен.
– Прекрати, – прошептал он, перегнулся через спинку дивана и схватил со стола бутылку шампанского. Сделал два глотка и закурил.
– Что прекратить? Что?
– Думать, что можешь закрыть собой всех и вся! – Вадим вдруг дёрнулся, впиваясь в меня своим ледяным взглядом. Хватка его рук усилилась, он сжал мою задницу и толкнул, давая ощутить усиливающуюся крепость его члена, что до сих пор распирал меня изнутри. – Ты моя женщина! Слышишь? И никогда не будешь прикрывать мою спину!
– Что ты говоришь… Ты не понимаешь! Он всех убьет!
– Это я убью любого, кто приблизится к тебе ближе, чем на два метра. Запомни, Леся! Запомни… Не лезь в мужские игры, никогда даже не смей этого делать!
– Но я…
– Это опасные игры, – Вадим обхватил пальцами мой подбородок и поднял, когда я попыталась отвести взгляд. – Мужчины – животные! Ими движут страсть, жадность, желание власти. Они не думают о тонкости души и хрупкости тела.
– Но…
– Леся! – взревел он. – О чем ты думала, когда затеяла эту игру? Ты думаешь, никто не понял? Думаешь, смогла провести и родителей, и меня, и этого пидора?
– Да никто бы и не понял, если бы ты не подошел и не стал выводить меня своим присутствием! Никто бы ничего не понял! – разрыдалась я и стала лупить его по груди кулаками, но Вадим даже не шелохнулся, задумчиво курил, пуская кольца дыма под потолок.
Я даже попыталась слезть, чтобы выйти из его всепоглощающей и тяжелой ауры. Все изменилось… Она стала давящей, трескучей, и вспыхивала нотками ярости! Но Вадим будто был готов к подобной выходке. Сжал одной рукой мою талию и вновь толкнулся… Мышцы внизу живота ныли, тепло пламени лениво пробивалось сквозь гнев, делая мой крик все тише и тише.
– Он же те… тебя… убьёёёт!
– Но он никогда не получит тебя… – Вадик щелчком отправил окурок в пепельницу и прижал меня к себе. Поцелуй его был другой… мягкий, но требовательный. Глубокий, но ласковый. Его руки сжимали мою задницу и, медленно приподнимая, с силой опускали обратно… И меня вновь стало пожирать это сладостное чувство, что я не одна.
– Ты больше не отойдешь от меня ни на шаг…
Толчок… Толчок…
– Ты расскажешь всё, что вспомнила…
Толчок… Толчок… Толчок…
– И никогда не подойдёшь к Иванецкому, даже если к моему горлу будет приставлен нож! – он уже не сдерживался. Практически орал, продолжая испытывать мою выдержку. Он как дрессировщик подчинил моё тело, моё удовольствие, упиваясь тем, что не могу сопротивляться. Что не было…
– Ты меня услышала? – вновь и вновь повторял он, кое-как контролируя силу голоса. – Леся! Ни на один шаг! Увидишь – беги! Убивает – ори, а потом снова беги! Ясно?
– Да…
И мир вспыхнул пёстрой радугой…
И когда мешанина цветов стала тусклой, привычной ,и Вадим больше не пытался убить меня очередным оргазмом, а лишь с трепетом целовал пальчики, согревая душу теплом взгляда, я смирилась.
Принятие.
Кого я обманываю? Кого? Других не выходит, это же очевидно, а себя – бессмысленно. Я люблю его. Люблю…
– Собирайся, Леся, – Вадик легонько прикусил кожу на запястье и коварно улыбнулся.
– Куда?
– Домой…
Глава 45
Вадим
Мы дышали в такт, не в силах оторваться друг от друга. В теплом свете свечей
