Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
ним и пересеклись.
Лично мне играть в ту же рулетку как-то не спортивно. Я могу совершенно спокойно остановить шарик в том месте, которое мне нужно. Вот и сейчас, собрав перед собой огромную груду фишек, сидя в окружении набежавших, как мотыльки на огонь, местных красавиц, я вёл ничего не значащий разговор с этим мусью. Говорили о погоде, удаче, видах на урожай винограда.
В какой-то момент, обменяв выигранные фишки на чек, сумма в котором была со множеством нулей, мы переместились в ресторан, взяв отдельный кабинет. Там я моментально ввёл месье Дюрана в состояние оцепенения, обхватил его голову ладонями и внедрил ему в сознание блок подчинения. Ту самую чёрную паутину. Всё, теперь он – моя марионетка. Зашедший буквально через минуту официант увидел двух мужчин, ведущих неспешную беседу и потягивающих аперитив.
Через несколько дней все счета ордена иллюминатов во Франции были опустошены, а средства с них, пройдя через десяток банков, дробясь по отдельным счетам и вновь сливаясь, оказались на счетах, указанных мне нашим консультантом в торгпредстве в Париже А. А. Игнатьевым[24]. Казна пополнилась на три миллиарда франков золотом.
С графом Игнатьевым мы довольно близко подружились. Я передал ему письмо от Сталина, в котором ему предлагалось вернуться на Родину и заняться организацией Суворовских училищ, а также приступить к руководству ими. То есть тем же, чем он и занимался в моём мире в 1943 году.
По итогам выставки наш павильон получил 350 наград, из них 125 гран-при и 112 золотых медалей. Были отмечены автомобили «Волга» и «Нива», новейший паровоз серии «ИС», трактор «Кировец», аналогов которому в этом мире вообще не было, парфюм «Юбилей» и фильм «Белое солнце пустыни», который всё же успели снять.
Вообще сил и нервов на съёмку этого фильма было потрачено немало. Сценарий я воспроизвёл в памяти буквально за несколько дней. Дело встало за подбором актёров. Я стремился сделать фильм максимально аутентичным тому, что видел сам. Людей на роль искал везде, куда заносило меня по работе. В итоге на съёмочной площадке не было ни одного актёра. Сухов в жизни был слесарем с завода, Верещагин – милиционером, Петруха – студентом-медиком.
И всё же нам удалось. Постоянные скандалы с режиссёром, операторами, осветителями привели к тому, что фильм получился едва ли не лучше оригинала. Первым его посмотреть захотел Сталин, но я категорически отказался, сказав, что фильм увидят только после того, как его одобрит один человек. Я рассказал Сталину о том, кто был прообразом честного таможенника Верещагина, о Михаиле Дмитриевиче Поспелове, который до революции являлся начальником Гермабского пограничного отряда 30-й Закаспийской пограничной бригады. Уже после 1917 года он практически в одиночку охранял границу вверенного ему участка, получил у местных контрабандистов прозвище Красный шайтан за свои рыжие усы, а с приходом советской власти стал командиром пограничного батальона, а затем – командиром полка и командиром погранбригады.
Сталин проникся и приказал мне немедленно ехать в Ташкент, где в настоящее время проживал Поспелов с семьёй, чтобы показать ему фильм и пригласить в Москву. Поспелов принял фильм очень хорошо, хотя и было заметно, что смущён. Его жена и дочери плакали навзрыд после сцены взрыва баркаса. Лишь после этого фильм увидели Сталин и остальные члены правительства.
Премьера состоялась в кинотеатре «Ударник». Зрители были в восторге, и его крутили по всем кинотеатрам страны. Фраза «Я мзду не беру, мне за державу обидно» и в этом мире стала крылатой.
Из Франции мы с Настей вернулись через месяц настоящими триумфаторами. Возвращались на дирижабле. Впечатления от полёта были незабываемые. Комфортабельные каюты, ресторан, смотровая палуба, библиотека, музыкальный салон. Недаром на борт нашего воздушного флагмана в Ле-Бурже было устроено настоящее паломничество.
В Москве на аэродроме нас встречал сам Сталин. Он расцеловал Настю, крепко пожал мне руку и вдруг, в порыве чувств, сгрёб нас в объятия и сказал одноединственное слово:
– Молодцы.
Глава 16
С аэродрома вместе со Сталиным поехали на дачу. Меня дома ждала красавица жена, а Настю – её преданный поклонник Василий.
Отдохнув неделю, вновь впрягся в работу. Наша разведка, с некоторых пор переориентированная в основном на промышленный шпионаж, смогла раздобыть в САСШ чертежи и технологические карты на двигатель Wright R-3350 Дуплекс-Циклон. В КБ экспериментального двигателестроения смогли вначале воспроизвести этот двигатель, а затем и улучшить его характеристики.
Туполев, едва узнав об этом, моментально установил его на свой бомбардировщик. Проект «Монстр» поднялся в воздух в начале августа 1937 года. Пилотировали его Чкалов и Стефановский. Самолёт, внешне напоминавший ТУ-85 из того мира, пролетел без посадки 8000 км с максимальной полезной нагрузкой 12 тонн. Потолок – 12 500 метров, максимальная скорость – 735 км/ч, крейсерская – 580 км/ч. С учётом возможности дозаправки в воздухе мы свободно дотягивались до территории САСШ хоть с запада, хоть с востока.
Не дожидаясь окончания лётных испытаний постановлением СНК было начато производство таких самолётов. Стоимость их была просто заоблачной, но, спасибо иллюминатам и якутским алмазам, недостатка в средствах и оборудовании мы не испытывали. Заказы на изготовление отдельных деталей были разбросаны по множеству предприятий, а окончательную сборку производили в Новосибирске в условиях максимальной секретности. Можно сказать, что на этот самолёт работала вся страна.
Через месяц после первого полёта «Монстра», получившего здесь название ТУ-36 «Медведь», в мой кабинет в комитете ввалился усталый, но довольный Берия.
– Получилось! – произнёс он и буквально рухнул в кресло.
Секретарь тут же принесла горячий чай с бутербродами.
Берия только что вернулся из Северного Казахстана, где проходили испытания сверхмощной ОДАБ (объёмно-детонирующая авиабомба). Десятитонная бомба превратила в груду щебня многоуровневый каменно-бетонный дот. Теперь у нас есть страшное оружие, способное стереть с лица земли любого противника. К сожалению, стоимость одной такой бомбы была вполне сопоставима со стоимостью её носителя. А значит, массовым это оружие, увы, не станет. На заседании Совнаркома было принято решение об изготовлении партии таких сверхмощных авиабомб в количестве 100 штук и тысячи штук калибром 500 кг. Разрешение на их применение мог отдать только Сталин лично.
Не успели мы как следует порадоваться этому успеху как из Харькова позвонил Архип Люлька и попросил срочно приехать. Пришлось собираться и лететь. К этому времени мы смогли закупить в Америке четыре самолёта «Дуглас» DC-3 для изучения. На два из них я успел наложить лапу и отжать для нашего комитета. Они стали нашими разъездными рабочими лошадками. Оба самолёта были дооборудованы мощными радиостанциями, также мы переоборудовали салоны, сделав, по сути, летающие офисы.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
