Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
теряет интерес. И мне этого достаточно, поэтому я кладу на стол деньги с чаевыми и, опустив взгляд, иду за дождевиком.
– Пап, – слышу я голос и бросаю взгляд за прилавок. – Прости, пришлось задержаться.
– Шевелись. У тебя еще смена в казино.
Белобрысый мальчишка моего возраста выходит из кухни. И коп отвешивает ему подзатыльник. Я застываю на полпути к вешалкам. Пол уходит из-под ног. Пульс ускоряется, а по спине бегут мурашки.
– Да давай уже, паршивец! – коп горланит на всю закусочную так громко, что кажется, будто стены трясутся. – Тебе особое приглашение нужно?
Эта фраза утаскивает меня в шкаф в комнате Ромео и так же резко возвращает в реальность. Я сдерживаю рвотный позыв, выбегаю из закусочной, наплевав на дождевик. Еле успеваю скрыться за углом, и меня выворачивает наизнанку. Руки трясутся. Ноги ватные. И в этот уязвимый момент мне хочется одного – вернуться домой. К маме.
Ухватившись за лямки рюкзака ради мнимой уверенности, я на заплетающихся ногах иду к автобусной остановке. На улице пусто. У закусочной припаркована полицейская машина. И ее мигалка отражается в лужах на асфальте и в витринах, словно так коп напоминает этому городу, кто тут главный. На громилу из онкоцентра ему было совершенно плевать.
Я снова вспоминаю Ромео. Звуки ударов ремнем и кровавые полосы на его белой коже. Душный шкаф. Запах стирального порошка от одежды. То, как при первой возможности я трусливо сбежал в окно и неделю не приходил в школу, свалившись с температурой.
Щеки горят. Тело не слушается. В глазах пляшут мутные огни фонарей. Они слепят меня, и я щурюсь, прикрывая лицо рукой. Слышу рев мотора. На дорогу, словно из ниоткуда, выныривает пикап. Его заносит на повороте, и он мчится на огромной скорости прямо в мою сторону, а я даже не успеваю увернуться. Меня пронзает резкая боль. Мир отключается.
Глава 17. Камера хранения
Ромео (до нежизни)
Alec Benjamin – I Sent My Therapist To Therapy
«Эдем» – казино, забравшее души тысячи грешников. Место в окружении выжженных солнцем полей, где соблазняют фишками и звуком выигрыша из автоматов. Как только ночь берет свое, мимо – не свернув шею – проехать почти невозможно. Фигура Люси на крыше сияет, словно Полярная звезда, но обманчиво ведет путника вовсе не на север, а в лапы самого дьявола.
Болото, утягивающее всех на дно, здесь повсюду. И часто жители склонны считать, будто все началось именно с казино, но я с этим мнением не согласен. Не могло все развалиться только потому, что один бесчестный человек при деньгах проложил шоссе к своему сверкающему дворцу и назвал его «Эдемом». Всему виной безразличие. Так считаю я.
Гровроуз давно стал походить на дженгу, где всякий, предчувствуя падение башни, пытается урвать кусок. А со смертью надежды пробуждается зверь. И зреет в нем нечто темное и первобытное, вынуждая сбиваться в стаю с себе подобными, а чужих отгонять. Вот и живем – за заборами в своих головах.
А звериное нутро развращают деньги, и кто-то скажет: «Капитализм победил». Это любимая отговорка стариков, не готовых брать на себя ответственность. А я отвечу: «Все пошло под откос не без помощи жителей города. Ведь в двери к проигравшимся стучится не владелец казино. Долги для него выбивают наши люди. Отворачиваются, убирая совесть в камеру хранения, наши люди. Пока местная полиция пирует на взятках».
Легко говорить: «От меня ничего не зависит». Легко договориться с совестью, когда соседский дом грабят, а ты убеждаешь себя, что в веренице беззакония твое гнездышко не станет следующим. И совсем непросто проявить человечность, если все вокруг ее растеряли.
Казино вытягивает из Гровроуза жизнь, и с этим поспорить трудно. Оно превращает жителей города в рабов, вынужденных отдавать больше, чем те имеют. Подселяет в пустые головы несбыточные мечты о богатстве, а затем возвращает к реальности, больно о нее приложив.
Вокруг меня снуют посетители. Они передвигаются по залу, будто марионетки, нити которых дергает большая рука мистера Дика, обитающего в своем кабинете на последнем этаже. В воздухе висит легкая пелена, как если бы босс пускал через вентиляцию кольца табачного дыма, словно жирная гусеница из «Алисы в Стране чудес».
Я сижу за столом для игры в крэпс[62], стараясь сдержать зевоту. Поглядываю на наручные часы, отсчитывая минуты до конца смены. Работа хостом весьма утомительна.
– Пожелайте мне удачи, юноша, – протягивает мне игральные кости клиентка.
Она отпивает из бокала пузырящийся напиток – и на стекле остается отпечаток красной помады. Меня передергивает от ощущения дежавю. Сперва они все кокетничают, прикидываясь порядочными женщинами, но спустя бутылку-другую теряют достоинство, забывают о манерах, а их моральные рамки размываются.
В волосах клиентки пробивается седина. Видимо, появившаяся в результате череды измен мужа и бесконечных бракоразводных тяжб. Обручальное кольцо, сверкавшее еще пару месяцев назад на безымянном пальце, пропало, а таблоиды, почуявшие кровь, не смолкают. Изящные руки покрыты пигментными пятнами. Лицо запечатано слоем макияжа в попытке удержать увядающую молодость. Тональный крем забился в морщинки у глаз, а на бровях-ниточках заметны следы перманентного татуажа.
Главный зал гудит разрозненно, словно оркестр, где музыканты играют каждый свою композицию, выбивающуюся из общей партитуры. Я прикладываю шестигранные кубики к своим губам и возвращаю клиентке. Она делает ставку против казино и, закусывая щеку, бросает кости на стол. Те бьются о противоположный край игрового стола, отскакивая к центру. В предвкушении выигрыша рука клиентки ложится мне на бедро и сжимает через ткань брюк.
Выпадают «змеиные глаза»[63]. Клиентка с досадой хлопает по своей маленькой люксовой сумочке и залпом допивает бокал. Белокурый официант тут же оказывается у нашего игрового стола и неуклюже – с легким тремором – разливает напитки гостям. Он улыбается так широко, что губы едва не трескаются. Вид у него взвинченный, а передник надет навыворот – инициалами казино вовнутрь. Если это увидит шеф с кухни, парня наверняка оштрафуют.
Новенький, не иначе.
Я незаметно дергаю за край белого передника, безмолвно указывая на ошибку. Официант опускает взгляд, приоткрывает в удивлении рот и одними губами шепчет: «Спасибо». Атмосфера за столом накаляется. Моя клиентка нервно постукивает фишкой, и я ловлю сигнал.
Работа хостом подчинена нескольким правилам. Пункт первый: посетитель должен уйти из заведения довольным. Пункт второй: моя прямая обязанность – приложить все усилия для обогащения казино. Пункт третий: когда клиент проигрывает, читай пункт один.
– Не отчаивайтесь, – целую я ее шероховатое запястье. – Вечер только начался. Жаль, вы не видели, как официант засмотрелся на вас, чуть не опрокинув поднос. Незабываемое зрелище!
Ложь, но клиентка с легкостью ловит ее с моего языка. Мне же совершенно плевать, какими средствами двигаться к цели. Ровно до тех пор, пока счет за бал не моя головная боль.
Мать бы мной непременно гордилась…
Клиентка тут же забывает о проигрыше, расцветая подобно розе:
– Правда? Вы такой льстец, юноша.
– Разве я посмел бы вас обмануть? – лукавлю я не краснея.
Так уж повелось: в мире денег нет иного расклада, как верить в свою исключительность. Если софиты загораются, то непременно ради тебя. Клиентка приторно хихикает, прикрывая рот ладонью.
Для нее мальчишка-хостес не более чем аксессуар. А вещи – всем известно – должны радовать своего обладателя. В противном случае от них попросту избавляются. Этому научила меня мать. Ведь моя работа – быть украшением напрокат. Стаканчиком из «Эревон»[64] за семнадцать баксов, который покупатель выкинет в мусорку, допив смузи до дна. За полгода в казино я привык быть приложением.
Кому-то покажется противоестественным, что отец позволяет мне работать таким образом. Я бы удивился сам, не будь это предложено моей матерью и одобрено им лично. Помню тот вечер, как «Лунный свет» Дебюсси, а его я могу сыграть даже с закрытыми глазами.
В прошлом году я попросил отца разрешить мне подработать в одном из его ресторанов и получил ожидаемый отказ. «Нет, что о нас подумают соседи?» – сказал он, затягивая галстук. Правила не пошатнулись. Уверен, даже во время конца света отец будет ждать сигнала светофора, обрекая нас на погибель, пока все остальные проносятся мимо. И в багажнике нашей машины будет
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
