латиноамериканцев, стала тренировочным полигоном для правосторонних военизированных формирований, в то время как аргентинская хунта играла роль полевого командира. Операция «Конкорд» навела страх на весь континент и привела к гибели около 60 000 человек.
Соединенные Штаты изображали святую невинность. Убийства и другие действия шакалов выполнялись по большей части агентами аргентинских и чилийских диктаторов, зачастую по указанию ЦРУ. Более того, ЦРУ увидело в этом возможность для увеличения своего «секретного» бюджета – статьи расходов, одобренной Конгрессом, который не вдавался в подробности. Поскольку ЦРУ считает эти фонды недостаточными для своих глобальных операций, такие негласные операции, как «Конкорд», дают возможность увеличить финансирование через продажу оружия, медицинских препаратов и запрещенных наркотических средств, а также тайные перевозки, охрану и коммуникационные услуги тем, кто больше заплатит.
Хотя машина пропаганды виртуозно заметала следы (или придавала этим событиям продемократический, антикоммунистический оттенок), за последние годы моей карьеры ЭУ, в конце 1970-х, у меня появилось немало сомнений. Стыд, злость и чувство вины, которые нарастали во мне из-за роли, которую я играл, стали основными факторами, убедившими меня уйти.
Правда начала всплывать только на слушаниях Конгресса, когда разоблачили «Дело Иран-Контрас» 1985–87 годов – план ЦРУ, внедренный администрацией Рейгана, по продаже оружия Исламской республике Иран, на которую было наложено эмбарго США на поставки оружия. Вырученные деньги шли на финансирование правой группировки «Контрас», которая противостояла социалистическому правительству Никарагуа. Противозаконный и противоречащий риторике Рейгана, это был классический пример сотрудничества ЦРУ и ЭУ. Эти слушания пролили свет на операцию «Конкорд» и многие другие тайные действия США. Латиноамериканцы не собирались прощать США их деспотичные, недемократичные методы.
Соединенные Штаты и их союзники победили в «холодной войне», Берлинская стена пала и Советский Союз развалился в 1991 году. Не имея возможности обратиться к альтернативной суперсиле, лидеры ЛАК стали особо уязвимыми перед тактикой ЭУ. Неолиберализм разрастался. Раздражение росло, по мере того как латиноамериканцы подвергались эксплуатации в результате хищнической политики Вашингтона и корпоративной алчности, бессильные противостоять им. Я был в Эквадоре в 2002 году, когда протесты достигли своего пика после неудачной попытки переворота при поддержке ЦРУ с целью свергнуть президента Венесуэлы Уго Чавеса. Эта неудача стала настоящим откровением. Она убедила многие другие страны в том, что США – всего лишь огородное чучело; можно заменить правых подельников Вашингтона на более либеральных лидеров.
Прозванные в США «розовым приливом» в 2002–2018 годах, многие страны Латинской Америки – Аргентина, Боливия, Бразилия, Чили, Коста-Рика, Эквадор, Эль-Сальвадор, Мексика, Никарагуа, Парагвай, Перу и Уругвай – избрали пролевых глав государств. Преступления, совершенные не избранными народом, а поставленными Соединенными Штатами правосторонними правительствами, наконец разоблачили. Новые главы государств делали акцент на самоопределении, эгалитарных социальных системах и экономической автономии. Они обратились к Пекину за помощью, используя его как рычаг давления на Вашингтон.
Си тут же откликнулся обещанием не вмешиваться в местную политику и объединить страны ЛАК друг с другом и со всем миром, и это оказалось успешной стратегией. Торговля между Китаем и странами ЛАК подскочила с 17 миллиардов долларов в 2002 году почти до 315 миллиардов долларов в 2019 году. Меньше чем за 20 лет Китай стал главным торговым партнером Бразилии, Чили, Перу и Уругвая и вторым крупнейшим торговым партнером для многих других стран[133].
Эквадор продолжал жить в тени своего бывшего президента Рафаэля Корреа, который оставался в Бельгии. На выборах 2021 года правосторонний бывший банкир и министр финансов Гильермо Лассо, выступающий за интересы деловых кругов, призвал сократить налоги и социальные программы и раскритиковал социалистическую политику Корреа. Хотя он стал президентом, обойдя Андреса Арауса, сторонника Корреа, его победа была больше связана с личными качествами, а не с политическими взглядами. Журнал Foreign Policy писал:
Араус баллотировался в качестве преемника популистского бывшего лидера Корреа и обещал вернуть Эквадор в эпоху «гражданской революции» Корреа: период с 2007 по 2017 годы, отмеченный высоким экономическим ростом и появлением нового среднего класса…
Лассо вступит в должность в качестве президента со слабым мандатом, учитывая соотношение партий в недавно избранном Законодательном собрании. Три ведущие левые партии и коалиции получили почти 70% мест[134].
Однако, несмотря на свои правые взгляды, Лассо продолжил заигрывать с Китаем. Он съездил в Пекин, посетил Зимние Олимпийские игры 2022 года и написал в Twitter: «В Китае у нас состоялась продуктивная встреча с президентом Си Цзиньпином. Мы добились замечательных результатов по открытию коммерческих объектов, сотрудничеству в области здравоохранения и перезаключения долговых обязательств». Две страны подписали торговое соглашение, которое должно было увеличить эквадорский экспорт креветок, бананов, какао, фруктов и минералов[135].
Истории двух других ключевых стран ЛАК, где я когда-то работал экономическим убийцей, тоже позволяют пролить свет на сегодняшнюю стратегию Китая.
Аргентина: долги и никакой пользы
В 2004 году президент Аргентины Нестор Киршнер подписал соглашение, которое официально сделало его страну и Китай «стратегическими торговыми союзниками». Киршнер хвастался, что «Аргентина выполнила самую важную торговую миссию за всю свою историю»[136].
К 2020 году Китай стал крупнейшим торговым партнером Аргентины. Государственный промышленный и коммерческий банк Китая заявил о себе как об одном из важнейших для Аргентины финансовых учреждений. Крупнейшая продовольственная компания Китая Cofco построила перерабатывающий завод в Аргентине и стала ведущим в стране экспортером зерна, важнейшего товара внешней торговли. От Китая зависели 85% экспорта мяса, 63% общей твердой валюты, которую приносила внешняя торговля, и 45% резервов Центробанка. Китайская нефтяная компания SINOPEC уступает лишь собственной компании Аргентины YPF. Китай захватывает энергетический сектор. Его компании построили в Аргентине два гидроэнергетических объекта и одну из крупнейших в Латинской Америке солнечных установок[137].
Усугубляя положение США, последствия кредитов Вашингтонского консенсуса продолжали терзать Аргентину. New York Times писала в январе 2020 года:
(Президент Альберто) Фернандес унаследовал экономическую катастрофу монументальных масштабов… Самая актуальная проблема – внешний долг страны в размере 57 миллиардов долларов Международному валютному фонду, совершенно безответственно продленный и потраченный в основном тоже безответственно Маурисио Макри, предшественником господина Фернандеса[138].
У меня была возможность обсудить этот вопрос с Лукасом Педро, профессором экономических наук Государственного университета Буэнос-Айреса, и Аной Аргенто Нассер, специалистом по социальным коммуникациям, исследованию и планированию из Государственного университета Кордовы, в 2020 году. Они участвовали в программе «Экономика Франческо», задуманной и созданной папой Франциском, которая считается одним из самых значимых в мире движений молодых экономистов, предпринимателей и людей, стремящихся к переменам («экономистов жизни», как их называют), и я был одним из лекторов виртуальной
