И проклял Демон побежденный Мечты безумные свои, И вновь остался он, надменный, Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви!..
Как бы ни приукрашивали "Демона" лермонтовского, Демон не может быть ни служителем Бога, ни носителем Добра. И если в самом Михаиле Лермонтове временами прорывалось демоническое начало, с которым он сам и боролся, это и делало его поэзию бунтарской более, чем все его юнкерские порнографические поэмы.
Герой нашего времени
Лермонтов и на самом деле — герой нашего нынешнего времени — как никакого другого. Герой начала XXI века. Впрочем, так уж мистически повелось, все столетия начинаются в чем-то одинаково. И время Николая I конечно же по многим параметрам совпадает с нашим путинским временем. Без высоких идей, без великих замыслов. Единственная беда — не видать ни Грибоедова, ни Гоголя, ни Пушкина, ни Лермонтова. Чем закончится? Новым крымским поражением? Тем более, и стихи, и проза Михаила Юрьевича Лермонтова крайне созвучны нашему времени. Да и герой — тот же, волевой, смелый, мужественный, решительный, но лишенный всякого смысла жизни, кроме удовлетворения своей похоти. Вряд ли Владимиру Путину полюбился бы нынешний Печорин, как и Николаю I. Ближе Максим Максимыч, "слуга царю, отец солдатам…", но где их нынче взять?
И по-прежнему живы слова Виссариона Белинского, сказанные после выхода этого изумительного лермонтовского романа: "Вот книга, которой суждено никогда не стареться, потому что, при самом рождении ее, она была вспрыснута живою водою поэзии! Эта старая книга всегда будет нова… Перечитывая вновь "Героя нашего времени", невольно удивляешься, как все в нем просто, легко, обыкновенно и в то же время так проникнуто жизнию, мыслию, так широко, глубоко, возвышенно…"
Но я все время, перечитывая этот роман уже после десятков толстенных книг о самом Лермонтове, думаю еще и о другом: почему же все и сегодня боятся сказать, что многое в своем герое Лермонтов брал из себя. В этом же откровенно не раз признавался и сам Михаил Юрьевич. Это же впечатление выразил тот же Виссарион Белинский: "Печорин — это он сам как есть". Как-то, даря свой роман княгине Одоевской, будучи у нее в гостях, Михаил Лермонтов на заглавном листе романа после печатных слов "Герой нашего времени" добавил запятую и дописал: "упадает к стопам ее прелестного сиятельства, умоляя позволить ему не обедать".
Он как бы приравнял себя к "герою нашего времени". Конечно, это не слепок с автора, скорее, он высмеивает ту одержимость злом, красотой зла, которая присутствует в Печорине. Но ведь и сам Михаил Лермонтов всю жизнь боролся в себе самом с тем же любованием красотой зла. Печорин — это издевательская карикатура на самого себя.
Уже в драмах "Menschen und Leidenschaften" и "Странный человек", а затем в "Маскараде" и "Двух братьях" Лермонтов стремился показать читателю героя, подобного ему самому, "странного человека"… С одной стороны крайне активного, энергичного, но из-за того, что он сам не знает, что делать со своей энергией, он превращается в полуживого человека.
