расти, будучи брошенной собственным родителем и не позволю причинить такую боль своему ребенку. Откуда мне знать, что однажды ты не решишь покинуть его, также как и меня?
За все время проведенное с ним рядом, я впервые замечаю на лице Брауна проблеск боли. Неужели его ранили мои слова?
— У тебя есть полное право злиться и не доверять мне, но ты не можешь лишить ребенка отца и сама об этом знаешь.
— Тогда где же всю прошлую неделю был его отец? Где он был, когда я плакала ночами в ожидании хотя бы одного единственного звонка?! — не собиралась признаваться даже самой себе в том, как я жаждала его объяснений, но эмоции берут верх.
Колтон приближается к изголовью кровати и хочет коснуться моей руки, но я одергиваю ее, едва не выдернув катетер.
— Я не мог приехать раньше. У меня были на это причины, о которых говорить было небезопасно, в первую очередь, для тебя.
Я невесело смеюсь.
— Знаю я эти причины. Одна из них длинноногая брюнетка в свадебном платье…
Наше внимание привлекает раздающиеся в палате щелчки. Не сразу до меня доходит, что кто-то снаружи вскрывает замок. Дверь распахивается и на пороге появляется мой лечащий врач в сопровождении охранника и Мэтта.
— Мистер Браун! Что вы себе позволяете?! Вы нарушили запрет на посещение и подвергли состояние пациентки угрозе! Немедленно покиньте палату или мы вызовем полицию!
— Рискните, — холодно откликается он и закрывает меня от взглядов присутствующих.
У меня не остается сил на очередные скандалы, поэтому даю понять персоналу, что все нормально и нет причин втягивать сюда полицию.
— Вы уверены, мисс Ховард? — с беспокойством смотрит доктор Юманс.
— Нет смысла его выгонять, все равно он теперь все знает.
— Нееет, зачем ты рассказала ему, Элли? — разочарованно стонет Мэтт и это становится ошибкой.
Браун поворачивается ко мне сузив глаза.
— Вот о чем он говорил в коридоре. Значит, он узнал об этом раньше меня?
— Если говорить точнее, он узнал об этом даже раньше меня, — устало отшучиваюсь я, но понимаю, что всем остальным не до смеха. — Это долгая история, возможно, расскажу ее как-нибудь в другой раз.
— Хорошая идея, — вклинивается доктор и подкатывает к кровати аппарат для УЗИ. — Мисс Ховард нужен отдых. Прошу всех освободить помещение, чтобы мы могли закончить с необходимыми для диагностики процедурами.
Мэтт с охраной нехотя выходит в коридор, бросив полный презрения взгляд на Брауна. Он же не двигается с места и выжидающе смотрит на доктора Юманс. Понимая, что он не собирается уходить, я киваю женщине:
— Он может остаться. Если хочет, конечно.
— Хорошо. Мистер Браун, встаньте, пожалуйста, с другой стороны кровати, иначе будете мешать.
На удивление он молча повинуется просьбе и занимает место слева от меня. Врач откидывает прикрывающее меня одеяло и задирает больничную сорочку. Пусть ничего нового Колтон там не увидит, я все же радуюсь наличию белья. Обильно смазав оголенный живот холодным гелем, она прислоняет небольшой датчик и принимается плавно водить им из стороны в сторону.
— Вот, смотрите, — говорит она, указывая на экран. — Это маленькое пятнышко внизу и есть ваш малыш.
На черно-белом и слегка размытом изображении, мелькает крошечная точка. Я прикусываю губу, чтобы не расплакаться.
— Плод еще слишком мал, чтобы мы могли разглядеть все как следует, но он уже формируется, — продолжает доктор. — Развивается как и положено, размеры соответствуют сроку три-четыре недели.
Она делает какие-то пометки, а я не могу отвести взгляд от экрана.
— С ним правда все хорошо? Я так боялась потерять его сегодня.
— Вы вовремя попали в отделение. Мы смогли снять гипертонус матки и предотвратить новые спазмы.
— А как же противозачаточные, которые я пила уже во время беременности? — нервничаю я.
Врач тепло улыбается и успокаивающе похлопывает меня по руке.
— На таких ранних сроках действует принцип “Все или ничего”. Если беременность сохраняется и продолжает развиваться, мы, с высокой долей вероятности, можем говорить о минимальных рисках развития патологий.
С моих плеч будто свалилась огромная гора и я впервые за неделю могу вздохнуть с облегчением.
— Однако, — Юманс переводит строгий взгляд на молчаливого Брауна. — Это не значит, что вы и дальше можете пренебрегать своим здоровьем. Риск прерывания беременности сохраняется на всем ее протяжении, особенно важны ранние сроки. Вы должны беречь себя и будущего ребенка. Категорически запрещается волноваться и подвергаться тяжелым физическим нагрузкам.
— Такого больше не повторится, — клятвенно обещаю я.
— Очень надеюсь. Мы продержим вас здесь еще пару дней и прокапаем необходимые для поддержания организма препараты.
Не в силах вымолвить хоть слово и оторвать взгляд от экрана энергично киваю. Поддавшись накатывающей эйфории, неосознанно хватаю за руку Колтона. Он крепко сжимает ее в ответ и переплетает наши пальцы, также завороженно наблюдая за плавными движениями на мониторе.
Мне кажется, будто я слышу, как малыш шепчет мне: "Я здесь, мама. Я люблю тебя." и это заставляет забыть обо всем, кроме маленького человечка, который растет в моем животе.
* * *
Браун уезжает практически ничего не сказав, но при этом я слышу как за дверью он о чем-то переговаривается с доктором Юманс. Не проходит и часа, как меня переводят в вип-палату со всем необходимым оборудованием.
Очевидно, кто именно приложил к этому руку и меня греет мысль, что таким способом он заботится о нашем малыше, как и обещал. Вот только…это не сильно облегчает неопределенность в наших отношениях. И пока день за днем я провожу лежа в больничной кровати, меня часто преследует мысль, как он по ночам засыпает в объятиях невесты.
После работы ко мне пару раз ненадолго забегает Мэтт, узнать о самочувствии и привезти кое-какие вещи. Друг выглядит поникшим, а улыбка на его лице явно натянутая. Думаю, он пытается смириться с мыслью, что Браун может остаться в моей жизни.
На пятый день пребывания в больнице, доктор Юманс сообщает, что они готовы выписать меня, но только при строго соблюдаемом дома постельном режиме. Собрав вещи ближе к вечеру
