хочу от жизни. Кем хочу стать. По правде говоря, после стольких лет стремления превзойти все ожидания, мне просто нужно время, чтобы остановиться и просто… существовать.
И если мне повезёт, что бы ни случилось дальше, мы будем вместе. Я и Роуз.
Мы останавливаемся у машин, завороженно глядя на коттедж, залитый тёплым, манящим светом. Роуз поворачивается ко мне, и я заключаю её в свои объятия.
— Готов? — спрашивает она.
Я наклоняюсь и целую её. Она вздыхает мне в губы. Как я вообще мог так долго жить без неё? И сейчас мне кажется, что я никогда не смогу насытиться. Отстранившись, убираю прядь волос с её лица и целую в лоб.
— Скорее всего, нет, — признаюсь я.
— Будет круто. Прямо настоящий «та-дам!» момент, — Роуз крепко обнимает меня за талию, а потом отпускает, отходя на пару шагов. Она хлопает себя по голой ноге, прихлопывая комара, и я замечаю шрам на её икре. От той самой раны, которую я помог вылечить. Но, встретив её взгляд, понимаю, что с самой первой встречи именно Роуз исцеляла меня. — Я обойду дом и проберусь на террасу. А ты заходи через главный вход, — говорит она, спокойно и уверенно улыбаясь. — Они буду в шоке.
Я едва заметно киваю. Она подхватывает извивающегося енота, разворачивается и убегает к передней части дома. Я стою в темноте, провожая её взглядом.
Убедившись, что она меня не видит, достаю из кармана небольшую коробочку. Открываю крышку. Кольцо сверкает в полумраке. Если приглядеться, то можно разглядеть ночное небо, отражённое в золоте и бриллиантах. Говорят, когда мы разглядываем звёзды, то смотрим в прошлое. А я вижу только будущее. И оно лучше, чем я мог мечтать.
Закрываю коробочку. Снова прячу в карман. Подтягиваю рюкзак повыше на плече и делаю глубокий вдох. Иду к дому и с каждым шагом во мне укрепляется решимость, любовь и надежда.
Я наверстаю всё, что мы потеряли за это время.
ЭПИЛОГ — УЗОР
РОУЭН
— Что за хрень ты на себя напялил?
— Это апгрейд.
Слоан вздыхает и нарочито ставит ногу в сторону, пытаясь изобразить максимальное раздражение. Получается у неё неплохо, но я вижу, как она сдерживает улыбку. И она знает, что я знаю. Ей приходится отвернуться в надежде, что так будет проще изображать недовольство. Но не тут-то было.
— Ты как-то говорила, что мальчикам нельзя в поход, если у них нет чешуи и склонности к размножению, — я ухмыляюсь во всё лицо.
— Это было лет пять назад.
— И что…? Хочу, чтобы у меня был официальный пропуск, понимаешь? В чём проблема? Мы же в лес едем.
— Но не в Западную Вирджинию.
— Это всё равно «лес», — говорю я, выделяя слово кавычками. — И, насколько я помню, тебе понравился мой косплей Сола. Я просто решил поднять ставки.
— Поднять ставки, — передразнивает она с презрительной усмешкой. Я пожимаю плечами, а Слоан прожигает меня взглядом. На её щеках, усыпанных веснушками, проступает румянец. Это мой любимый оттенок розового. — Ты думаешь, это «повышение ставок»? — она обводит рукой мой драконий костюм из полиэстера, дополненный слоями чешуи, приклеенной к ткани и даже к моей коже, и кучей зелёного и синего грима. — Это понижение как минимум в двенадцать раз.
Я надуваю губы, и она стонет.
— Что, ты больше не считаешь меня красавчиком? Тебе стыдно со мной рядом стоять?
— Да, — сухо отвечает бесстрастно. — Определённо да.
Мои поролоновые рога цепляют крышу машины, когда я качаю головой, изображая обиду. Издаю тяжёлый вздох, а Слоан ругается, скрестив руки на груди. Я хлопаю по пассажирскому сиденью, но она не двигается с места, словно приклеилась к тротуару.
— Да ладно тебе, Чёрная птичка. Садись уже в машину. Нам пора ехать.
— Если ты пытаешься не привлекать к себе внимания…
— Любимая…
— …может быть, приезжать на место нашей ежегодной игры в костюме дракона — это перебор?
— Это домик. В лесу. В глуши. Уверен, всё будет в порядке, любимая. Садись уже. Мы опаздываем, а я хочу поохотиться за тобой и оттрахать на лесной траве, пока остальные не приехали.
Со страдальческим стоном Слоан швыряет сумку на заднее сиденье и садится на пассажирское.
— Ты ужасен.
— Но ты всё равно меня любишь. А теперь поцелуй, — говорю я, перегибаясь через центральную консоль с надутыми губками. На этот раз она не может удержаться от смеха, когда я обнимаю её за плечи и притягиваю ближе, пока она визжит, изображая протест. Мои накрашенные губы оставляют зелёный отпечаток на её коже. Как только я отпускаю её, она опускает солнцезащитный козырёк и начинает оттирать след, смотря в зеркало.
— Ты хоть нормальную краску использовал, да? — Слоан прищуривается и смотрит на меня. — Только не говори, что это гуашь или что-то в этом роде.
— Конечно, — говорю я как можно убедительнее, хотя она всё равно не верит. В конце концов я ухмыляюсь моей любимой и завожу двигатель. Мы выдвигаемся из Бостона. Проезжающие мимо сигналят и кричат. Слоан стонет и трёт лоб от стыда. Но каждый раз на её щеках появляется румянец, а на лице — улыбка. И я наслаждаюсь каждым мгновением.
Мы останавливаемся один раз, чтобы заправиться, и меняемся местами на полпути нашего шестичасового путешествия. Слоан категорически заявляет, что я должен либо терпеть, либо справить нужду в кустах, потому что она «выковыряет мне глаза ржавой ложкой», если я вздумаю разгуливать в таком виде на людях. Когда мы добираемся до Линсмора, то видим, что там всего лишь заправка, один магазинчик и несколько обветшалых домов с выцветшим фасадом, потрескавшимися оконными стёклами и облупившейся краской. Но в закате всё выглядит красиво, появляется какая-то ностальгия по месту, где ты никогда не был, но которые, почему-то, греют душу. Город кажется совершенно безлюдным, хотя подстриженные газоны и полки, заполненные товарами в магазине, наводят на мысль, что это не так, но вокруг ни души. Рядом со знаком, обозначающим конец города, установлен ещё один, гласящий: «ТАНЦЫ И БАРБЕКЮ В АМБАРЕ, КАЖДУЮ ПЯТНИЦУ С 19:00 ДО 23:00, МАГНОЛИЯ, 102». Старый шрифт выглядит так, словно его совсем недавно обновили.
— Теперь понятно, почему в городе никого нет, — задумчиво произносит Слоан, бросив мимолётный взгляд на свои наручные часы. — Полвосьмого. Интересно, а убийца уже там?
Я лишь пожимаю плечами в ответ.
Между нами воцаряется тягостное молчание. В мои жилы постепенно закрадывается тревожное предчувствие. Я украдкой поглядываю на Слоан и успеваю заметить, как рядом с уголком её губ появляется едва заметная ямочка.
— О, нет. Черная птичка…
