готовился очаровывать покупателя.
– Я здесь, – сказал он, выходя из укрытия.
* * *
Преступление, наказание, правосудие.
Все сделано. Последняя часть ее плана готова к завершению. Ничто не оставлено на волю случая, и смелости закончить то, что начала, у нее хватит.
А потом покой. Тишина.
Ее признания – показания – тоже закончены. Из них будет ясно, что она сделала, как и почему. В конце концов, все просто. Пока они живут, не выказывая ни угрызений совести, ни раскаяния, ей не найти покоя. Она знала, что воспоминание о насилии, совершенном над ней той ночью, никогда не отпустит ее. С каждым годом ее душевное состояние становилось не лучше, а хуже. Мысль о том, что они будут жить дальше без каких-либо последствий после того, что сделали, причиняла не меньшие, а большие страдания.
Оставался только один путь. И она решилась.
Теперь оставалось только привлечь к ответу последнего – худшего из них. Он с удовольствием смотрел, как они терзают ее, словно звери, а потом испытал наслаждение, когда убивал ее. Отнял у нее жизнь так, будто она была какой-нибудь птицей или мухой у него под сапогом. Она никогда не сомневалась, что он придет, как не сомневалась и в других. Семена их гибели заложены в их характере. Каждому по его желанию: репутация, аппетит, насилие, власть.
Грегори Джозеф оказался стойким, хорошим и верным слугой. Последнее приглашение он доставил на Милл-лейн сегодня днем, пробившись сквозь ветер и бурю. Джозеф понятия не имел, каким ужасным деяниям он положил начало – так же, как и Гиффорд.
Гиффорд так и не оправился от чувства вины за то, что оставил ее той ночью наедине с такими людьми. Она не винила его, он сам себя винил – за то, что поверил им на слово, за свою наивность, за то, что жажда денег затмила ему рассудок.
Она всеми силами старалась щадить Гиффорда, даже когда написала ему о своей смерти на украденном бланке лечебницы, хотя и знала, что это разобьет ему сердце. Выбора не было. Он попытался бы остановить ее, не смог бы понять, что для нее не может быть жизни после лечебницы, пока они на свободе. Теперь, спустя десять лет, ей бы никто не поверил. Женщине, да еще без состояния и поддержки, да еще и бывшей пациентке лечебницы для душевнобольных. К тому же она не хотела, чтобы вину возложили на него. И на Конни тоже. Последним поручением Джозефу было вернуть дневник Конни в Блэкторн-хаус, чтобы она прочитала то, что написала Касси.
Все было готово. Жуткая картина предназначалась только для глаз ее последней жертвы. Ей хотелось, чтобы он увидел, как страдали его сообщники, увидел пустое кресло и маску на нем и понял.
Она понимала, что рисковать нельзя. Он был умнее других. В этом последнем акте убийства не было места соблазнительным приманкам и тонким расчетам. Она намеревалась вывести его из строя с помощью револьвера Джона Вулстона, а затем приступать к работе.
Но разразилась буря, и все пошло вкривь и вкось.
Она видела, как подъехал его экипаж, но вместо того, чтобы подъехать к коттеджу, как предполагалось, он вытащил что-то из задней части двуколки и отнес в сарай. Обернулся, словно вдруг что-то заметил, и побежал к лесу, отделявшему дальний конец сада вокруг коттеджа «Фемида» от болот.
Она ждала. Он так и не появился, и ей оставалось только идти на поиски. Нельзя допустить, чтобы он сбежал. Его сообщники ждут его. Он последний.
Прошло какое-то время, хотя она не знала сколько. Она неслышно скользила по лесу, от дерева к дереву, за завесой тумана и дождя, пока не увидела его в просвете между двумя рядами дубов. Метрах в пятидесяти, а то и больше. В руке у него был пистолет, и она поняла, что он охотится на кого-то, укрывшегося в лесу.
Он крутил головой из стороны в сторону, не подозревая о ее присутствии. Вот он снова повернулся к ней лицом, стоя вдалеке.
Она вздрогнула при виде черного шарфа, натянутого на лицо. Узкая полоска голой кожи вокруг глаз… Ей хотелось, чтобы он страдал, как страдала она. Маска ворона ждет его, кончики перьев еще теплые от крови. Ей не будет покоя, пока он не умрет.
Время от времени она слышала его крики. Слова уносил ветер, заглушал рев моря. Она подобралась поближе.
* * *
– Я здесь, – повторил Гиффорд.
Он вышел из-за деревьев. Человек стоял в нескольких шагах от него. Между полями его шляпы и краем темного шарфа почти ничего не было видно. Знаком ли он Гиффорду?
– Осел ты, Гиффорд, – сказал он, направив пистолет ему в грудь. – Повернись и иди вперед. Положи руки на голову.
Гиффорд сделал, как ему было сказано.
– Куда идем?
– Шагай себе.
Ветер гудел в верхушках деревьев, раскачивал стволы, срывал ветки. Гиффорд оглянулся на коттедж «Фемида». Сад был уже почти полностью затоплен водой. Если они не доберутся до возвышенности, их отрежет от суши. Однако человек вел его в противоположном направлении, к волнолому.
– Тебе ведь недурно платили за молчание. Что изменилось?
– Она умерла.
– Это было десять лет назад, – нетерпеливо сказал мужчина.
Гиффорду нечего было ответить. Неужели этого человека так мало затронуло то, что он совершил в ту ночь?
– Где они?
Они? Гиффорд не понимал, что имеет в виду этот человек, поэтому ничего не сказал. Он просто хотел увести его подальше от коттеджа. Подальше от Касси, если она там. Об остальном он не думал.
– Где Уайт? Где Брук и Вулстон?
Гиффорд нахмурился, но обернуться не осмелился. Он спотыкался на ветру, плечи устало ныли оттого, что приходилось держать руки поднятыми. Он почувствовал, как пистолет ткнулся в спину.
– Где Вулстон? – снова спросил мужчина. – Отвечай.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Врешь.
Искренне недоумевая, Гиффорд попытался урезонить его.
– Я не разговаривал с Вулстоном уже десять лет.
– Уайт и Брук тоже пропали. Ты вызвал их на кладбище, а через неделю они все исчезли. Я не верю в совпадения, Гиффорд.
Гиффорд лихорадочно думал. Он был уверен, что это Касси заманила их на кладбище, но этот человек обвинял его.
– Ты был там, Гиффорд. Даю тебе последний шанс рассказать, что с ними случилось.
Гиффорд полуобернулся, но удар стволом пистолета в висок заставил его идти дальше. В ушах зазвенело, однако он сумел выговорить:
– Я не знаю. Клянусь, не знаю.
– Я тебе не верю.
Гиффорд помолчал. Этот человек, очевидно, тоже был в церкви. Гиффорд наверняка видел его там, но