изрядно поредевшие, сливались в пушистый пестрый полог.
Мастер Цзымин остановился, то ли дожидаясь, пока я его догоню, то ли заинтересованный чем-то в раскинувшемся внизу лесу. Опершись на хлипкие перила, он опасно наклонился над краем. Мелькнула мысль воспользоваться ситуацией и столкнуть его, но я тут же ее отбросил как самоубийственную.
Старейшина выпрямился, хмыкнул, разглядывая многоножку на ладони, пробормотал: «Полагаю, сегодня отличный день, чтобы со всем разобраться» [Заползшая в дом многоножка, по поверьям, приносит богатство и удачу]. Оглянулся, махнул рукой, приглашая дальше следовать за ним.
За галереей начиналась спиральная каменная лестница, которая привела нас в новый коридор с десятком дверей. У второй Тэнг Цзымин остановился, постучал. Дождался ответа, открыл и впихнул меня внутрь. Сам шагнул следом.
— Прошу прощения, что прерываю медитацию, но я посчитал, вам нужно это увидеть, уважаемый мастер Лучань! Перед нами замечательный образчик слабоумия и отваги! Помноженные на талант, они приводят к нескончаемой головной боли наставников. Готов извращенно угробить сам себя, лишь бы… Кстати, Саньфэн, может, теперь ты наконец объяснишь, чего хотел добиться?
Я проигнорировал вопрос, недоверчиво рассматривая сидевшего ко мне спиной человека, узнавая и одновременно не узнавая его.
Комната была крошечная и едва вмещала низкую софу у дальней стены возле окна. Оттого-то и казалось, что кроме освещенного солнцем хозяина в ней больше ничего нет. После, при внимательном рассмотрении, замечались искусно задрапированные тканью ниши в стене — одна использовалась как кладовая, во второй находился низкий столик для письма.
Человек медленно обернулся. Это действительно был учитель Лучань, но как же он изменился! Исхудал. Постарел, словно с нашего расставания прошло не полгода, а пара десятилетий. В уголках губ залегли тяжелые морщины. Черные волосы утратили блеск, и в них щедро добавилось седины. Кожа приобрела синеватый, нездоровый оттенок.
Одни глаза по-прежнему горели весенней зеленью, но и в них затаилась усталость.
— Учитель, вы⁈.. Что с вами произошло?..
— Ты ошибся: у меня нет учеников, — строго возразил мне изменившийся, чужой Чжан Лучань. — А учитель, — подчеркнул он тоном, — кажется, задал тебе вопрос, на который так и не получил ответ.
Меня будто окатили ледяной водой. Будто я с размаху врезался в невидимую стену. Неожиданная отповедь заставила растеряться, потупиться. Я… Что я сделал не так⁈ Наша встреча, она должна была состояться совершенно по-другому!
— Полагаю, все же будет лучше, если вы поговорите наедине, — вступился Тэнг Цзымин. — Тогда имеется шанс, что у нас получится достучаться до этого упрямца. Пожалуй, я начинаю понимать, почему глава Шаньюань предлагал использовать заклинание контроля. Некоторых только «Червем клятвы» и можно сдержать. Жаль, глава Фухуа не поддержал эту идею, — он цокнул. — А я пока отыщу старейшину Диши. Применить старшие печати Лозы и Шипа одновременно — все каналы себе пережег, дуралей!.. — Благодарю, уважаемый Цзымин, — склонил голову учитель. — Садись, Саньфэн. Итак, что ты тут делаешь? — по-прежнему неприветливо поинтересовался он, когда за старейшиной Лозы закрылась дверь.
— Я… пришел, чтобы вас спасти!
Ответ прозвучал донельзя жалко: хорош спаситель, самого впору тащить в лазарет. Тело, решив, что опасность миновала, «развалилось»: порез на бедре жгло, ребра ныли, а в затылке сгущалась тяжесть, обещая вскорости смениться головной болью.
Усилием воли, я заставил себя собраться.
Наставник Лучань несколько мгновений молчал, а потом грустно улыбнулся, становясь почти таким же, как прежде.
— Боюсь, спасти меня не в твоих силах, Колючка.
— Что они с вами сделали?
— Они? Полагаешь, в моем состоянии виновна Лоза?
Я промолчал, не собираясь подтверждать очевидное: а кто же еще?
— Отчасти верно, — согласился учитель. — Ведь они уничтожили Кристалл Дома Шипа. Не понимаешь? — уточнил он, заметив, мое недоумение. — Неужели старейшина Цзымин не рассказал тебе про различия спектра?
— Рассказывал, но… — я поморщился.
— Но ты пропустил мимо ушей. Не услышал или, вернее, оглушенный ненавистью, не пожелал слушать.
— Как я могу их слушать⁈ — злость и бессилие, что я прятал внутри все эти долгие месяцы, заставили на время забыть про раны, выплеснулись в отчаянном вопросе: — Как можно верить Лозе⁈
— Тебя обижали? — учитель уже не улыбался. — И нет, я не говорю о стычках со старшими учениками Лозы. В них нет ничего удивительного и страшного: все мы когда-то были молоды и предпочитали решать конфликты силой, а не словами, — он укоризненно качнул головой. — Речь сейчас о другом. Дом Лозы отказал тебе, Хуошану и остальным детям Шипа в пище и крове? В учении и помощи? Или, может быть, он относился к вам несправедливо, наказывая без причины и лишая заслуженных наград?
— Нет, — вынужденно признал я. — Но это ничего не значит! Они захватили и уничтожили наш Дом! Убили Линга, Минджу, старейшину Юи и главу Шаньюаня! И я сам слышал, что они собирались убить вас!
— Именно так и сказали?
Учитель приподнял бровь, смотря со знакомым до боли прищуром, как делал часто, когда я небрежно подготовился к уроку. В итоге мне пришлось признать:
— Старейшина Цзымин сказал, что вы умрете.
— И это правда. Я действительно скоро умру, Колючка, — после молчания неохотно признал учитель, разглядывая свои иссушенные неведомой мне болезнью руки. Задумчиво пробормотал: — Обидно уходить, когда еще недавно был полон сил и надежд. Но, наверно, в этом и заключается высшая справедливость: у меня был шанс не допустить войны, и если бы я оказался рассудительнее и прозорливее… А значит, их смерти на моей совести.
Наставник Лучань прикрыл глаза, отдавая дань памяти погибшим. Я же хоть и не считал его виноватым — тогда следует обвинять всех, кто был в Долине Семи Чаш, и меня тоже — не решился нарушить тишину.
— Да, я умру, — продолжил после долгого молчания учитель, возвращаясь к разговору. — Но не потому, что этого хочет Лоза. Всё одновременно проще и страшнее. Вижу, тебе сегодня удалось проделать трещину в собственном сосуде, — сменил он тему, — а значит, ты уже понимаешь, чем мастер отличается от ученика. Поток, — учитель сам ответил на свой вопрос. — Фохат непрерывно течет сквозь тело. Это открывает огромные возможности, позволяя не ограничиваться собственными ресурсами, но черпать энергию напрямую из окружающего мира. И в то же время наша сила является и нашей слабостью, навсегда привязывая нас к источнику — Кристаллу Дома.
— Частое использование фохата меняет заклинателей, — неохотно вспомнил я