Кендра. Мне нужно увидеть её сейчас. Пока не поздно.
— Открой дверь, — бормочу я, с трудом удерживая мальчика на бедре, — открой дверь… — Я бросаю взгляд на соседний дом, один из ряда пастельных домиков с ухоженными газонами и автоматическими поливалками. — Открой, чёрт возьми, дверь…
Мышцы рук горят. Ноги пульсируют. Я держусь на чистом адреналине. Мальчик кажется тяжелее, чем час назад. Его хватка становится крепче.
мамочка
Собака не перестаёт лаять. Она царапает дверь с другой стороны, а я вынуждена переминаться с ноги на ногу, пытаясь хоть немного разгрузить руки.
Я не могу долго держать мальчика, но он не отпускает меня. Мне приходится снова перехватить его, чтобы свободной рукой постучать в дверь.
— Всё в порядке, всё в порядке, всё будет…
— Чуи, — голос Кендры приглушён дверью. — Хватит.
Щеколда отодвигается, и я чувствую, как что-то внутри меня тоже разжимается. О, слава богу, Кендра дома, спасибо… Дверь открывается, и я выпускаю воздух, который застрял в лёгких.
— …Мама?
— Помоги. — Кендра отступает, а я вваливаюсь внутрь, будто несу переполненный пакет с продуктами, который вот-вот порвётся. Мне нужно поставить мальчика. Освободить руки, пока они не выскочили из суставов.
Но он просто не отпускает. Он всё глубже зарывается лицом в мою шею.
Я попадаю в выставочный зал Pottery Barn, дополненный южным акцентом. Благословен этот дом. Терракотовая ваза с засушенным чертополохом. Отполированные речные камни в стеклянной банке. Свечи, которые никогда не зажгут. Аромат попурри витает в прихожей — но он не может перебить запах соли, исходящий от мальчика.
Кендра морщит нос, будто я принесла в дом дохлую рыбу.
Чуи не перестаёт лаять на нас.
На мальчика.
Он красивый пёс. Золотистый ретривер. Один взгляд на него — и я понимаю, что его хозяева тратят на его груминг больше, чем я на себя. Его блестящая шерсть напоминает мне взбитые пряди Хизер Локлир, объёмные и зачёсанные набок. Его когти цокают по полированному полу, пока он не встаёт на задние лапы, щёлкая зубами. Кендра изо всех сил пытается удержать его.
— Чуи обычно не такой, — говорит она. Она тащит ретривера по коридору, заталкивает его в комнату и закрывает дверь. Я всё ещё слышу его лай.
Мальчик вцепляется в мою шею, сжимая сильнее, перекрывая дыхание. Он душит меня. Не специально, но у меня уже кружится голова, и я, кажется, вижу звёзды…
…и луну…
…Скайлер…
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Кендра.
Это может быть последний раз, когда я тебя вижу. — Нам нужно где-то переждать.
— Кто это?
— Скайлер. — Его имя срывается с губ, прежде чем я успеваю подумать.
Глаза Кендры расширяются.
Она тебе не верит.
— Мы сделали это. Мы нашли его.
Расскажи ей про утиный шалаш! Про то, как он был там один, ждал, когда его найдут! Расскажи про Лиззи! Расскажи, как Генри прямо сейчас сбрасывает её тело в реку—
— Мэди?
Я вздрагиваю от голоса Донни. Столовая прямо за моей спиной. Он сидит во главе стола со своей семьёй. Другой семьёй Кендры. Его женой. Их двумя детьми. Сводными братьями и сёстрами Кендры. Они выглядят так, будто сошли с рекламного буклета, застыв в позах, как манекены.
— Я… я не хотела…
— Всё в порядке. — Донни встаёт из-за стола, вытирая уголки рта салфеткой. Бекки тоже собирается подняться, но Донни жестом останавливает её. Она тут же садится и опускает голову. Она не смотрит на меня. Как может? На такую мать, как я? Взгляни на остальных. Посмотри, как они напуганы. Мной.
— Что случилось? — Донни говорит тем тоном. Голосом ответственного взрослого, который он оттачивал годами. После того, как бросил меня и Кендру и завёл новую семью.
Он делает шаг вперёд, а я инстинктивно отступаю. — Чем мы можем помочь, Мэди?
— Я… — Я больше не могу держать мальчика, мне нужно поставить его, но он не отпускает.
— Тебе не нужно уходить, — успокаивающе говорит Донни. — Останься, Мэди. Всё в порядке.
В порядке.
Я смотрю на испуганное лицо Кендры и понимаю, что это именно то, чего она всегда боялась. Её мать. Устраивающая беспорядок.
Какая же я мать?
Какая мать?
— Прости, — говорю я. — Мне… мне не стоило приходить.
— Мам…
