на спуск. Мудак! Сука! Левое плечо обожгло, и он моментально получил носком ботинка по запястью.
А потом, не чувствуя боли в плече и не будучи способным противостоять обуявшему меня гневу, я несколько раз въехал ему по жбану. Он обмяк, осел, вжал голову, прикрываясь руками. Рожа была разбита, из носа и изо рта струилась кровушка.
Я посмотрел на выпавший из сумки парик и откатившийся тюбик помады.
— Пи-дор… — захлёбываясь кровью, прохрипел он.
— Да, судя по реквизиту, эта роль будет твоей ещё долго, — усмехнулся я. — Первое травести-шоу на зоне. Знаменитостью станешь. Ещё и выходить не захочешь.
В том будущем, которое было мне известно, ему впаяли вышку, но это после нескольких эпизодов, включая зверства и убийства. Вполне возможно, сейчас ему удастся отделаться пятнашкой. Он захрипел, выплюнул большой кровавый сгусток и в этот момент я услышал звук мотора, а потом несколько раз вскрикнула сирена.
Японский городовой! Я рванул вглубь двора, вернее, колодца, но там проездов и проходов уже не было. Блин! Заманил меня артист хренов. Я, конечно, выпутаюсь, мне предъявить было нечего, хотя кое-какие вопросики, разумеется, остались бы незакрытыми. Но проблема была в том, что мне не стоило светиться в связи с делами из списка. Категорически не стоило…
Поэтому, заметив, пожарную лестницу, я подбежал к ней и, подпрыгнув, настолько высоко, насколько было возможно, схватился за металлическую перекладину. Руку резануло болью. Зарычав, я подтянулся, перенёс здоровую руку и ухватился за следующую перекладину, потом снова, и снова.
— Немедленно вниз! Стрелять буду!
Какое там стрелять, а предупредительный? В голове стучали молоты, пульс взмывал к небесам, адреналин, носился по венам. Скорее, скорее, скорее! Теперь-то уж точно попадать в лапы ментам не стоило.
Внизу хлопали двери, орали люди, визжала серена. Ад! А я удалялся от него с каждой секундой дальше и дальше. Ноги ступили на перекладину и теперь меня было не остановить. Кто самый бравый пожарный на этой лестнице? Кто самый довольный Карлсон на этой крыше?
Крашеные металлические листы грохотали под тяжестью моих шагов. Я бежал по кровле, прогибающейся и стонущей от моего бега. Остановился на мгновенье, покрутил головой. Кругом простирались крыши, крыши, крыши… Антенны, печные трубы, провода… Кое-где виднелись башни и купола церквей.
Да тут заблудиться, как два пальца…
— Стоять! — раздалось передо мной и навстречу застучали шаги.
Египетское царство! У вас там внизу готовый, упакованный, да ещё и с набором вещдоков кент, что старушку замочил. Раскольников, практически. И в сумке, наверное, тот самый молоток лежит, а вам делать больше нечего, как носиться по крышам за героем, помогающим следствию.
— Стоять! — раздалось ещё ближе.
Я притаился за широкой трубой дымохода и прислушался. Шаги сделались более редкими и осторожными. Бум… бум… бум… Ещё мгновение, и он меня… Я выскочил прямо перед ним. Молодой лейтёха. Не моложе меня, конечно… Хотя…
Ударить снизу, дёрнуть на себя, выкрутить руку и… Он взвыл и разжал пальцы. Пистолет гулко шарахнул по кровле и заскользил к краю.
— Не упадёт не бойся. В бортик упрётся. Да не дёргайся, а то тебя бортик не удержит. Полетишь башкой вниз.
Я сдавливал ему шею, поймав изгибом локтя, поливая его китель своей кровью. Теперь будут знать мою группу. Его правую руку я держал выкрученной так, что у него, наверное, слёзы из глаз текли. Но он не ныл, молодец парнишка. Я резко снял захват с его шеи и, не отпуская вывернутую руку, резко толкнул, прижав его грудью к трубе. Пошарил в кармане и извлёк браслеты.
Оставалось придумать, чему его пристегнуть. К скобе! Да, точно к скобе. В трубу дымохода были вбиты массивные скобы, чтобы трубочисты взбирались по ним, как по лестнице. Щёлк, вжик, щёлк.
— Ну, всё, брателло, постой здесь, а я пойду, у меня дел ещё выше крыши.
Мент повернулся и теперь рассматривал меня, пытаясь запомнить особые приметы.
— Отвернись, а то вырублю.
— Ты кто такой? — неприязненно произнёс он.
— Я? Хороший вопрос. Юра Гагарин.
Ну, не называться же было Бэтменом или Суперменом. Нам эти буржуазные выкормыши даром не нужны, своих героев хватает.
— Чего? — протянул мент.
— Шучу, — похлопал я его по плечу. — Я Илья. Из Мурома. Гроза бандитов. Ну, всё, мил человек, желаю, чтобы все, как говорится.
Стараясь без надобности не шуметь, я аккуратно пошёл по крыше. Приседая и прячась за трубы, я продвигался дальше по этому огромному лабиринту. Наконец, я решил, что нужно возвращаться с небес на землю. Минуя ближайший выход на чердак, дошёл до следующего, подобрался к краю, посмотрел вниз. Ментов не было. И вообще, это был совсем другой дом. Впрочем, за это поручиться было нельзя.
Я залез на чердак, снял пальто, пиджак и рубашку. Оторвал рукав и сделал перевязку. Пуля шаркнула по краю, прорыв глубокую борозду на левом плече. Повязка намокла, но всё должно было обойтись. Ничего серьёзного. Впрочем, всё же надо было зайти в аптеку, купить бинт, стрептоцид и пенициллин. Я снова оделся попытался сделать дыру на плаще менее заметной, но ничего не добившись, махнул рукой и вышел в подъезд.
Прислушался. Было тихо — ни шагов, ни голосов. Я удовлетворённо кивнул и пошёл по лестнице, стараясь ступать тихо и неслышно. В той части двора или в том дворе, где я вышел — кто их здесь разберёт, ленинградцев этих — милиции не наблюдалось. Я спустился на улицу и двинул в сторону центра.
Ходить в окровавленном и продранном плаще мне не улыбалось. Предстояло ещё и в Москву возвращаться, так что требовалась новая одежда. Мента на крыше скоро найдут, и вся милиция города получит мой фоторобот и будет знать, что я ранен в руку. Опера помчатся по универмагам, пытаясь узнать, что я купил и куда подался.
Я взмахнул правой рукой и остановил мотор. Блин, таксистов, скорее всего, тоже хорошенько потрясут сегодня.
— На Финляндский вокзал, — скомандовал я шефу, нарочито выставляя раненое плечо.
А ещё я демонстративно морщился и поглядывал на часы.
— На поезд опаздываешь? — в конце концов спросил водила.
— На какой поезд? — окрысился я. — Ни на какой поезд я не опаздываю.
Больше он ничего не спрашивал. А я, выйдя из машины и подождав, пока она уедет, сел в стоящую на стоянке другую тачку и велел ехать к Фрунзенскому универмагу. Сидел я на заднем сиденьи и старался быть незапоминающимся
