оно вызвано самим смыслом газеты. Нельзя называть конкретные фамилии и имена, географические координаты – это даёт противнику информацию, приводит к новым жертвам. Невозможно представить офицера Российской армии, краснозвёздовца, в расположении Дудаева. Оттуда он писать не мог! Он мог быть там только в качестве пленного».
Будем откровенны: военному корреспонденту работать на войне было несколько легче, чем его гражданским коллегам. Все краснозвёздовцы окончили военные училища, а то и академии, не один год служили в армии, поэтому свободно разбираются в обстановке, в штатной структуре подразделений, хорошо понимают внутренний мир солдат и офицеров. Хотя порой и они, знающие дело военные репортёры, попадали в сложные ситуации, испытывали неловкость за свой труд.
Однажды, во время боёв за президентский дворец в Грозном корреспонденты «Красной звезды» Олег Одноколенко и Виктор Хабаров были приглашены отобедать. Они оказались за одним столом с десантником, который, узнав, кто рядом с ним, сразу же, без всяких «здрасьте», выпалил:
– Правду писать надо!
– Так вроде на нас не обижаются…
– Так что же в газете написано, будто Самашки уже взяли? Не взяли, там самое осиное гнездо!
– Такое было официальное сообщение… Впрочем, вы же, наверное, тоже ошибаетесь? Извините, но как же было на самом деле?
– Пусть об этом вам мёртвые расскажут! Пусть расскажут те офицеры, которых, раненных, добивали выстрелом в голову, – зло бросил десантник.
Поднести ложку ко рту у корреспондентов сил уже не было. Краснозвёздовцы поднялись и ушли.
Но недоверие (а то и неприятие!) войсками гражданских журналистов, характерное для января-февраля 1995 года, позднее сменилось пониманием, что они – не враги воюющей в Чечне армии. Ведь и военные, и гражданские журналисты, по сути, стремились делать одно дело: писали правду о войне и старались ускорить её окончание. Эта журналистская солидарность была вполне естественной. За плечами у большинства журналистов, работавших в Чечне, не одна горячая точка: Нагорный Карабах, Приднестровье, Таджикистан, Южная Осетия.
…Очередную бригаду корреспондентов «Красной звезды» составили я, подполковник, пишущий журналист и фотокор подполковник Александр Гусев (мы были знакомы ещё по службе в ЦГВ (Центральная группа войск. – Прим. ред.) и в Белорусском военном округе).
1 марта 1995 года почтовым военным самолётом мы прилетели в Моздок, где находился пресс-центр Объединенной группировки федеральных войск, зарегистрировались, устроились в казарме, где обычно размещали командированных. Не теряя времени, взяли интервью у начальника штаба Объединенной группировки федеральных войск в Чечне генерал-полковника Леонтия Шевцова.
На следующий день вертолётом вылетели на аэродром Северный города Грозного. Там я неожиданно встретился со своим прежним начальником – полковником Виктором Сергеевичем Земцовым, бывшим начальником политотдела 30-й гвардейской мотострелковой Иркутско-Пинской дивизии ЦГВ и многотиражной газеты «Советский воин», в которой я служил в 1980–1985 гг.
В командировку в Чечню Виктор Сергеевич прибыл в должности заместителя начальника отдела воспитательной работы внутренних войск МВД РФ. Пообщавшись накоротке, я вместе с Гусевым отправился на вертолёте в расположение ульяновских десантников 104-й гвардейской дивизии ВДВ в Ханкалу, где погиб полковник В. М. Житаренко. Здесь мы узнали, как прошли последние дни нашего боевого товарища, ознакомились с боевыми делами «голубых беретов». Во время беседы с командиром дивизии попали под миномётный обстрел.
Далее путь журналистов пролёг в расположение десантников 21-й отдельной десантно-штурмовой казачьей бригады, прибывшей из Ставрополя. В штабе бригады удалось ознакомиться с дневником сводного танкового батальона этой бригады, зафиксировавшим, чем занималось и как воевало подразделение с 10 декабря 1994 года по 12 января 1995 года. Весь дневник – а он был невелик по размеру и занимал несколько страничек в обычной тетрадке – я переписал от руки. Врезались в память его финальные строки, которые я процитирую:
– За время выполнения задач в Чеченской республике все военнослужащие выполняли свой воинский долг честно и добросовестно, показывая личный героизм и мужество. Не было ни одного случая отказа от выполнения приказа, трусости, а тем более сдачи в плен. Почти все военнослужащие представлены к правительственным наградам. 14 офицерам было присвоено очередное воинское звание досрочно, а восьмерым – на одну ступень выше занимаемой должности.
Погибли:
1. ряд. Живун Эдуард Олегович;
2. ефр. Блюденов Андрей Геннадьевич;
3. ст. л-т Ворожанин Олег Викторович;
4. ст. пр-к Сулейманов Асим Эюб-Оглы;
5. ряд. Зобов Виктор Александрович;
6. ряд. Костин Алексей Анатольевич;
7. л-т Костин Роман Николаевич;
8. ст. л-т Жуков Александр Владимирович;
9. п-к Нужный Василий Дмитриевич.
Пропал без вести ефр. Зимин Виктор Викторович.
Ранено и контужено 88 человек, из них офицеров – 26, прапорщиков – 5, сержантов – 29, солдат – 28.
К правительственным наградам представлено 409 человек:
1. к званию Героя РФ – 5 чел. (трое посмертно),
2. к ордену Мужества – 47 чел.,
3. к ордену «За военные заслуги» – 10 чел.,
4. к медали «За отвагу» – 309 чел. и др.
К званию Героя Российской Федерации представлены:
1. п-к Нужный Василий Дмитриевич – посмертно,
2. к-н Пегишев Александр Игоревич,
3. ст. л-т Ворожанин Олег Викторович – посмертно,
4. ст. л-т Жуков Александр Владимирович – посмертно,
5. л-т Думчиков Александр Павлович.
На этом записи дневника заканчивались. Даже сейчас, спустя почти четверть века, мне кажется, что я ощущаю от страниц запах пороха, словно наяву вижу храбрость наших командиров и солдат, их готовность выполнить воинский долг до конца. И воевали они, как видно было даже из дневника, не абы с кем, а с прекрасно подготовленным противником. Оттого ещё выше ценность воинского подвига офицеров и личного состава сводного танкового батальона 21-й отдельной воздушно-десантной казачьей бригады. Надо сказать, он был по достоинству оценён государством: из пяти упомянутых представлений на присвоение звания Героя Российской Федерации четыре состоялись.
1 апреля 1995 года это звание было присвоено капитану Александру Пегишеву, 15 мая – лейтенанту Александру Думчикову, 29 мая – полковнику Василию Нужному и старшему лейтенанту Олегу Ворожанину (обоим посмертно). Много позднее мне довелось встретиться с Александром Думчиковым у него дома в Москве и написать в «Красной звезде» о его совместном с Пегишевым подвиге.
Не могу не рассказать и ещё об одной незабываемой встрече в расположении 21-й бригады. Нам предложили в собеседники начальника разведки майора Сергея Ложченко. Он привёл нас в палатку для отдыха, и мы увидели, что на брезентовой стене висит казацкий крест, как оказалось, вручённый Сергею Васильевичу накануне нашего прихода посланцами казачьего круга города Лермонтова. Майор показал нам два спальных места, одно из которых было его.
– А вы где будете спать?
– Обо мне не беспокойтесь: есть тут одно дельце, – ответил Сергей.
Он подбросил в буржуйку дровишек, взял в руки небольшую снайперскую винтовку «Винторез» (бесшумная снайперская винтовка для подразделений специального назначения. – Прим. ред.).
Мы немедленно подсели к нему поближе, торопясь расспросить его о
