Она их вытирает, трясется, и неотрывно смотрит на Стаса. – Я очень хотела послать весточку, но не могла. Я была бесправной игрушкой в чужих руках. И как только я выбралась, сразу же приехала. И это стоило мне немалых усилий.
- А теперь ты чего хочешь? – холодно бросает Стас. Он так и стоит, скрестив руки на груди, не меняя позы.
- Увидеть сына, побыть немного рядом с тобой. Ведь чувства… Стас… они же не ушли, а стали только сильнее! – сползает с кресла, закрывает руками лицо и сотрясается от рыданий.
- А мне кажется, - делаю глубокий вдох, - Что ты получила свой бумеранг, если это правда про твое заточение. Судьба ответила тебе той же монетой. Наверное, тебе было нелегко, но у меня нет ни капли жалости к тебе.
Сказала. Выдыхаю. На душе становится легче. Будто со словами я выпустила то, что терзало меня все эти годы.
- Лена, ты вправе считать как пожелаешь. Можешь делать из меня врага, - всхлипывает. – Я все пойму и приму. Только, Стас, - поднимает на него полный отчаяния взгляд, - Дай мне увидеть сына!
- Нет, - жестко, коротко, хлестко.
-Он ведь мой мальчик, и мы до сих пор женаты. Я имею все права на своего ребенка, - жалобно скулит.
- О каком браке ты говоришь? Ты вышла за меня под другим именем! У Ульяны нет детей!
- Я сменила документы официально… Да, многое в моей биографии поддельно, но паспорт у меня настоящий. И мои чувства и искренность… Я тот же человек, которого ты полюбил Стас!
- Покинь этот дом, - от его слов, она хватается за щеку, словно получила удар.
- Нет! Стас, давай поговорим наедине! Давай все обсудим! Андрюша! Не отбирай у меня сына! – ползет к нему на коленях, отставляя ногу в сторону.
- Прощай… - отворачивается.
Ульяна поднимается и направляется к двери. Потом резко сворачивает и идет к лестнице.
- Выход не там, - Стас идет следом.
- Я чувствую моя кровиночка тут! Я его найду! Андрюшааа! – кричит во все горло.
Стас кивает подбежавшему охраннику.
- Помоги этой женщине выйти.
Мужчина подхватывает Ульяну на руки и несет к выходу.
- Стас! Девочка не твой ребенок! Сделай ДНК! Не позволь им разрушить нашу любовь! – орет до хрипоты.
Ее выносят из дома. А у меня чувство, будто мне в душу наплевали и с ног до головы испачкали в грязи.
Мы стоим со Стасом одни в коридоре, и между нами давящее чувство неловкости. Я так ждала его возвращения, а из-за Ульяны… все развалилось…
- Там дети… надо их успокоить… пойду… - бормочу сдавленно.
Хочу как можно скорее скрыться из виду. Делаю несколько шагов.
- Лен, стой, - не дышу, медленно оборачиваюсь, слабая надежда трепещет израненными крыльями.
- Тебе надо уехать. Немедленно. Завтра.
Надежда во мне, погибает с надсадным воплем.
Глава 25
Босые ноги омывают волны, теплый ветер развевает волосы, солнце ласкает тело. Смотрю на море, что сливается с небом, завораживающее зрелище. Это место можно назвать раем. Можно… но…
Не место делает нас счастливыми. В самом прекрасном уголке вселенной можно ощущать себя глубоко несчастной и одинокой. Рай там, где сердце бьется в такт его сердцу. Но такого места нет на всем земном шаре.
Я в который раз пытаюсь себя настроить на позитив. Оглядываюсь на резвящихся детей. Анютка впервые увидела море, улыбка не сходит с лица доченьки. И Андрюшка смеется не переставая. Разве не это ли счастье?
Почему я не могу довольствоваться тем, что есть? Почему мне все же большего? Потому что даже вот это все может оборваться в любой момент.
Мы тут уже больше двух недель. У нас шикарная вилла и куча охраны. Шагу ступить нам не дают без присмотра. С нами поехала и няня. Только Стаса нет…
Стас… от одной мысли о нем, все внутри сжимается, словно частичка меня осталась там с ним. Но ему ведь этого не надо… Он доверил мне детей, я для него друг. Пора это принять.
В сотый раз вспоминаю наше прощание. Стас усаживает детей в машину, дает последние указания охране. Потом подходит ко мне, обнимает, сжимает, так что дышать не могу.
- Лен, так будет лучше. Вы все будете в безопасности. Я на связи, - целует меня в обе щеки. Замирает в миллиметре от моих губ. Закрывает глаза и резко отстраняется.
- Стас… Ульяна… она…
- Не думай о ней, - обрывает меня. – Отдыхайте. Выкиньте из головы весь негатив. Ее не существует. Забудь, - говорит поспешно, видно, что сильно нервничает.
- Но она! – хочу сказать, что по большей части все ложь. Что нельзя ей верить. Но он кладет палец на мои губы.
- Отдых, Лена, - вымученно улыбается и рассматривает меня, странно очень, пробегается глазами по моему телу, вглядывается в лицо, судорожно облизывает губы. Проводит пальцем по моим губам.
Мне кажется, ему неловко. Он знает, что хочу большего, но не готов мне это дать. Как еще расценить подобное поведение?
- А ты?
- А я тут разгребу все.
Бережно усаживает меня в машину. Сжимает мою руку. Целует детей.
А я могу думать, только про то, что если он сойдется с Ульяной, я этого не переживу. Только не она! Кто угодно, и я бы смирилась. Но с ней!
- Стас, давай с нами на море…
- Не могу, Лен, - проводит рукой по моим волосам и закрывает дверь машины. Смотрю ему вслед и слезы градом по щекам. И внутри плачет душа.
А противный голос продолжает нашептывать: «Любовь прощает все! Стас ее простит».
И тут же напоминаю себе, что он выгнал ее из дома. Не дал увидеть сына. Это ничего не значит. Он мог быть зол. А потом, чувства возьмут свое. Нет… только не это… не с ней…
Я каждый день молю высшие силы. Стою на коленях, глядя в небо, и обливаюсь слезами. И это в райском уголке мира, казалось бы, созданным для счастья. Казалось бы…
Дети отвлекают, с ними ненадолго забываюсь. Но Ульяне удалось поселить в моей душе скользких и холодных червей, которые гложут мою душу многочисленными сомнениями.
Два раза в день я общаюсь со Стасом по телефону. Он говорит очень ласково, расспрашивает как дети, как я. Но при этом мне кажется,
