без возможности двигаться и даже вытащить из себя самого меч, а Михаил. Михаил! Лежал без сознания, побитый как собака, словно его просто по щелчку выключили. Видимо, император ей хорошо платит за такие дела. Возможно, как только она войдет, она отсечет мне голову в одно касание, но я все же постараюсь побороться за свой замок. За мою маленькую Галию.
Глава 30: Рассвет
Жажда крови, пыл сражения, острота клинка, боль от раны. Все это сплеталось в диком необузданном танце. Когда в бой вступили эльфы крови, враг дрогнул. На всем континенте не нашлось бы человека, который не знал о их жестокости и кровожадности. Для них нет противников, есть лишь добыча. Добыча, на которую они ведут свою охоту. А теперь тысячи ушастых отродий выступили на стороне Галии. Они буквально рвали своих противников, разбивая любую броню острыми клинками, атаковали молниеносно, не давая второго шанса врагу. Эти безжалостные машины для убийства заставили первые фланги армии светлых молить о пощаде и привели в действие стоящие позади боевые отряды. Звон стали и громогласные крики заполонили всю округу, а реки крови надолго оставили свой след на землях пред Галией.
- Больше крови! Не посрамите честь вождя! - горланил высокий воин с головы до пят покрытый кровью, что уже успела пропитать его кожу и волосы. Оба костяных клинка успели обломаться об кости и броню солдат, а сам воин сильно устал, решив передохнуть чуть позади основной вотаги кровавых. Как вдруг услышал стон недалеко от ворот Галии.
- Ха, светлый недобиток! Еще дышишь? Значит я самолично вырву тебе сердце, хааххаха - рассмеялся боец, воткнув оба клинка в землю и зашагав в сторону раненных солдат, что лежали на земле. Подойдя к одному из них он сперва удивился, ведь герб на его броне был закрыт черной тканью, однако слишком большого значения он этому не предал, решив раздавить голову солдата своей ногой. - Вы, светлые букашки, всегда считали себя выше нас. Ну так и кто же оказался сверху? Хахаха. - вновь разразился маниакальным смехом громила и, подняв ногу как можно выше, уже собирался опустить тяжелый ботинок на голову несчастного. Как вдруг со спины раздался гнусавый голос.
- Стой! А ду де сметь! Это солдат Тëмдого, разве де видишь? Бродя скрыта! Де сметь дападать! - прокричал на здоровяка один из гоблинов, что спешили к раненым из главных ворот, таща в руках небольшие тележки. - Мы займемся, иди сражайся пока всех врагов де победили! - прикрикнул он на застывшего в этой же позе вояку, который лишь почесал свою голову и сказав «ну ладно», пошагал назад к оставленным в земле мечам.
- Какие же оди деотесаддые Варвары... Ладно парди, давайте за работу! Удосим всех кто жив! А и вод тех скелетов де забудьте оди тоже даши. - прикрикнул он уже на своих собратьев, что начали забирать раненных внутрь замка. Маленькие гоблины, словно тараканы начали сновать среди лежащих на земле людей, утаскиваясь их в стены замка.
Вершина ворот.
На холодных и мокрых от дождя каменных плитах, выступающих в роли пола на наблюдательном посте над воротами Галии лежали трое. Мария, измотанная множеством магических заклинаний и истратившаяся почти весь свой магический потенциал, отчего все её слабое маленькое тельце слабо дрожало, щеки впали, как будто бы она не ела последний месяц, губы отсохли словно её не касалась и капля воды, а мешки под глазами стали такими большими, словно последние лет сто её мучила неизлечимая бессонница. Вся её одежда промокла и покрылась пятнами грязи и крови, что для аристократической девушки древнего рода конечно недопустимо, но сейчас мало волновало. Она лежала прикрыв глаза и едва ли дыша, полностью разложившись на полу в двух шагах от лишенного руки Чистолюбова, который сейчас едва ли не больше самой Марии напоминал живой труп. Измученное тело воина, получившее по меньшей мере с дюжину мелких порезов и ран, из которых тонкими струйками вытекала такая необходимая для живого человека кровь. Броня почти полностью деформирована, кое-где виднеются глубокие вмятины оставленные мечом Феникса. В нескольких местах и почти везде множество царапин, настолько изменивших вид брони, что даже знак армии императора, что изначально был скрыт черной тканью, которая первая пала в огне сражения изменился до неузнаваемости. Так будто бы сама Мэган всем своим сердцем ненавидела его. Сам капитан лежал без сознания, тяжело с хрипотцой дыша и вздрагивая всем телом, когда капли дождя попадали на обоженное пламенем клинка место, где некогда красовалась его правая рука, а сейчас же было запечённое мясо, с которого стекала тонкая струйка крови. Рядом с ним, на коленях сидел Федор. Используя остатки своих магических сил и стараясь подлатать измученное тело капитана, что, впрочем, давалось с трудом не только из-за слабых знаний парня в магии исцеления, все таки его дар некромантии был практически полной противоположностью магии жизни, но и из-за того, что сам Федя был едва ли в лучшем состоянии. Бледное, впалое, как у сестры, лицо, дрожащие, словно у пьянчуги, руки, с едва видимым свечением магии. В глазах читалась усталость, а тело не слушалось, то и дело пытаясь завалиться в сторону от накопившейся усталости. Ощущая тяжесть приходилось отрываться от процесса лечения и восстанавливать положение, откинувшись на руки. «Бедный воин» звучало в голове молодого некроманта, каждый раз, когда он напитывал его тело частички маны.
- Федь, отдохни. Ты сделал всё, что мог. - тихо проговорила сестра, пытаясь образумить упертого брата, который полностью проигнорировал её слова, очередной раз остановив свое падение рукой. Всю жизнь юный Тёмный провел в кровати из-за полученных в детстве травм, лишь изредка вырываясь на улицу и то под присмотром слуг в специально сконструированном для него кресле на колесиках. Его всю жизнь жалели, запрещали напрягаться и следили, чтобы он не покидал кровать без присмотра и лишь после своей смерти он обрёл наконец долгожданную свободу. Право изучать магию и помогать своему роду, но даже тогда его сильно ограничивали не давая использовать свой дар на полную, жалея больного, который лишь хотел помогать. А в последствии
