Грудень 6815 года от Сотворения мира
Смоленская крепость, Русь
Дверь в поруб приоткрылась.
С чего бы это?
Никита насторожился, подобрался, готовясь к прыжку. Что это за гости среди ночи в застенке?
В щели между дверьми и косяком мелькнул желтоватый, дрожащий огонек. Словно пламя свечи или лучины прикрывали ладонью от сквозняка, да помогало не очень.
Потом дверь открылась пошире. В поруб просунулась круглая, стриженная «под горшок» голова. Блеснули два внимательных глаза. Пошевелилась седая борода:
– Эти, что ль, твои добры молодцы? А, боярышня?
– Дай сама гляну, – приглушенный, но знакомый голос заставил Никиту вздернуть брови от удивления. Василиса?
Бесцеремонно оттеснив плечом старика, в застенок вошла Василиса. Окинула долгим взглядом нахохлившихся парней. В волосах Улана торчали соломинки, на кончике носа чернело пятнышко грязи, будто он ткнулся в закопченный котел. Никита подумал, что и сам выглядит не лучше.
– Они самые. Хороши… – насмешливо протянула девушка.
– Тебе-то что за дело? – угрюмо ответил ордынец. Вытер нос рукавом.
Никита молчал. Испытующе глядел на незваных гостей. Из всего отряда Ильи загадкой для него оставалась лишь Василиса. Непонятно было, что женщина делает среди воинов, почему воевода относится к ней с уважением, но как к обузе? Кто она такая? И зачем заявилась сюда?
– На свободу хотите? – неожиданно спросила Василиса, а сопровождавший ее старик только вздохнул и покачал головой.
«Неужели то самое чудо? – встрепенулся Никита. И тут же одернул себя: – Нет, так не бывает. Никто никогда не будет помогать просто так. Люди всегда ищут выгоду…»
– Хотим! – дерзко ответил он. – А что взамен попросишь?
– А почему я должна что-то взамен просить? И почему просить? – Девушка вздернула подбородок.
– А что, потребуешь?
– Надо будет, и потребую.
– А что? Требуй сейчас. А я подумаю.
– Ишь ты! Вы все москвичи такие переборчивые?
– Я не москвич.
– Но Ивану, сыну Данилы, служишь. Верно?
– Служу. И не за плату. За совесть.
– Да мне все равно.
– Тогда чего пришла? Я тебя не звал.
Старик, услышав непочтительные речи парня, заворчал, переминаясь с ноги на ногу, набычился.
– А я в своем городе! – не смутившись, парировала Василиса. – Это ты гость. Да еще силком приведенный. Обвинений с тебя не снимал никто. Пока.
Никита пожал плечами. Зевнул:
– Конечно, куда мне с вами, смолянами, равняться. Только почему ты со мной разговоры разговариваешь, если я для тебя пленник, да еще и головник?
– Я тебе свободу предлагаю.
– Но ведь не за просто так?
– Нет, само собой.
– Тогда говори свои условия, а я подумаю! – Парню до смерти надоели игры и недомолвки. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Будь что будет!
– Вы поедете куда ехали, – отчеканила Василиса. – А я с вами.
– Э-э… Погодь… – дернулся круглоголовый старик.
– А? Ну и дядька Мал поедет, само собой.
– А зачем?
«Что она знает о нашем путешествии? Или это просто дурь прет? Блажит девка от скуки… Видно, боярская дочка. От скуки на стену лезет – потому и с Ильей в поход напросилась. Теперь с нами вот приключений искать хочет…»
