медленно, но ровно. Посмотрел на человека и наконец разглядел его лицо. Почему-то оно казалось знакомым. Мужчина был чуть старше Кина, лет шестидесяти или около того, с поправкой на метаболизаторы. Кин не сомневался, что, будь он в ясном сознании, в два счета смекнул бы, на кого смотрит.
Кто это? Медик из бюро? Значит, секрет раскрыт, и о несанкционированном путешествии узнали. Но если Кина приказано ликвидировать, зачем его вытащили с того света?
Разве что БТД заинтересовалось не Кином, а Пенни.
– Пенни…
Упираясь ладонями в холодную землю, он согнул руки в локтях. Мышцы шеи горели огнем. Когда Кин осматривался, оценивая угрозу, голова вращалась со скрипом, будто на ржавом шпинделе.
– Беги.
– Чего? – спросила Пенни и едва удержалась от взгляда вверх и в сторону. – Кин, не вставай. Тебе надо отдохнуть.
– Она права, – подтвердил мужчина и мягко надавил ему на плечи, но Кин сопротивлялся как мог; получалось не очень. – Полежите немного. Боль и тугоподвижность пройдут через десять-пятнадцать минут.
– Нет, – процедил Кин сквозь сжатые зубы. – Пенни, беги.
Он оттолкнул незнакомца. Казалось, мышцы плеч лопнули, и по рукам от кожи до самых костей расплескался жгучий жар.
– Беги, – с трудом повторил Кин. – Этот человек собирается нас убить. Его прислало бюро.
Пенни разинула рот, а Кин, собравшись с последними силами, швырнул мужчину на землю и заломил ему руку.
Вернее сказать, попытался.
В реальности оба грохнулись оземь, и Кин кое-как схватил человека за запястье.
– Я не причиню вам вреда, – пробормотал тот, лежа лицом в пыли.
– Чушь собачья. Пенни, убегай.
Но вместо этого Пенни осторожно приблизилась.
– Кто вы? – спросила она. – Зачем вы здесь? Выполняете приказ замдиректора?
– Какого еще замдиректора? – не понял человек и откашлялся, не поднимая головы. – Я пришел помочь, честное слово!
Силы вернулись настолько, что теперь Кин удерживал противника целенаправленно, правильно распределив массу тела, а не по счастливому стечению обстоятельств.
– Кто вас прислал?
– Моя…
Человек повернул голову. Его щеку припорошило пылью.
– Моя бабушка. Я дал ей слово.
Ослабив хватку, Кин посмотрел на Пенни – на ее решительном лице отразилось растерянное недоумение.
– Ваша… бабушка? – переспросила она.
– Говорю же, я слово ей дал. Когда получил диплом врача, она обратилась ко мне с просьбой, чрезвычайно странной, но отказать я не мог. Велела запомнить ответы на четыре вопроса. Кин Стюарт. Пойнт-Дейвис. После заката, но до рассвета. Прийти одному, с аптечкой экстренной помощи.
– Четыре вопроса… – еле слышно повторила Пенни.
Те самые четыре вопроса.
– Дело было сорок два года назад, – добавил мужчина.
Кин отпустил его и выпрямился, но тут же сел и упал бы плашмя, не подхвати его Пенни.
Мужчина поднялся на ноги, отряхнул одежду и, присев на корточки, заглянул Кину в глаза.
– Вы Кин Стюарт?
– Он самый.
– Бабушка просила передать вам вот это.
Выудив из кармана какой-то предмет, человек взял его двумя пальцами, большим и указательным. Кину потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть, что у незнакомца в руке.
Монетка.
Даже в тусклом свете он различил пятнышки окисления на прическе Авраама Линкольна, гравировку «1978» у него на лацканах, царапину по верхней половине затертой поверхности.
– Ее…
– Счастливый пенни, – заключили все хором.
Кин взял монетку, машинально поцеловал ее и отдал Пенни.
– Примерно за полгода до смерти она записала для вас сообщение. Голограмма уже старая, но все это время я берег ее как зеницу ока.
Человек достал из рюкзака маленький черный прямоугольник.
– Батарейку поменял сегодня утром. Еще я поклялся бабушке, что не включу, пока не отдам Кину Стюарту. – Он усмехнулся и покачал головой. – Я-то думал, что сегодня просто заночую на свежем воздухе. Поверить не могу, что вы на самом деле здесь. Ее просьба была такая… своеобразная…
Он нажал пару кнопок на нижней части устройства и поставил его на землю. К небу устремился луч света, затем над прямоугольником вспыхнул светло-голубой овал, и по нему побежали горизонтальные черточки.
Старая технология. Наверное, из самого начала столетия, а то и раньше, когда голограммой называли любую трехмерную проекцию. Но несмотря на периодические помехи и сбои, Кин прекрасно рассмотрел женщину в центре овала.
Это была Миранда.
Не та Миранда, которую он знал. Не скрытный подросток и не спасенная ими самоуверенная женщина. Это была Миранда с пожилым лицом, на котором оставили свой отпечаток десятилетия жизни, и с короткими седыми прядями вместо когда-то черных волос. Она улыбнулась, и в углах рта появились морщины. Такие глубокие, что ясно было: за долгие годы эта женщина подарила миру несметное число улыбок.
У нее был счастливый вид.
Нет, даже не счастливый. Счастливой Кин видел ее многократно, и в мгновения радости Миранда всегда выглядела одинаково, независимо от возраста и зрелости. Сейчас он видел нечто большее, чем счастье. Он присмотрелся, стараясь, чтобы образ накрепко впечатался в память, и тогда все встало на свои места.
Эта Миранда, пожилая версия девочки, которую он когда-то знал, была довольна.
– Привет, пап. Когда мы расстались, вы с Пенни спасли мне жизнь. Если ты смотришь эту запись, я сумела отплатить услугой за услугу…
Она умолкла и со вздохом посмотрела в сторону.
– Надеюсь, Пенни сейчас рядом с тобой. Привет, Пенни.
Проникнутый благоговением взгляд Пенни смягчился – под стать легкому взмаху руки и тихим словам: «Привет, Миранда».
– Миранда? – спросил мужчина.
– Другое имя. Долго рассказывать, – объяснил Кин, глядя на голограмму дочери.
– Вот мы и встретились, – сказала она в камеру, и, хотя Миранда почти не двигалась, каждый произнесенный ею слог полнился жизнью. – Сейчас суббота, второе января две тысячи сто третьего года. Я дожила до нового века. Сейчас я нахожусь в деревне неподалеку от Бата. Здесь я обосновалась после недолгого пребывания в Лондоне, Париже, Манчестере и снова Лондоне. Даже полюбила кофе с медом. Ах да, хочу, чтобы ты узнал мое имя. Помню, ты говорил, что тебе нельзя его знать. Что ж, я прожила долгую полноценную жизнь. Спроси молодого человека – хотя он, конечно, уже не молод, но все равно спроси. Это мой внук Джулиус. Он врач. Через несколько месяцев получит диплом. Я думала об этом с тех самых пор, как он решил стать врачом. Думала о тебе. Пусть я никогда не узнаю, нашло ли тебя мое послание. Было бы неплохо услышать простой ответ. Да или нет. Но некоторые тайны остаются тайнами. Теперь я снова перед тобой. Главное, знай, что я была счастлива и сейчас счастлива, и за это я в долгу перед тобой. Любые сообщения, деньги… что угодно, присланное тобой из будущего, может нарушить это равновесие. Так
