по двору взад и вперед, и все, что он видит, оскорбляет его. Он видит, как играет оркестр, танцуют жители деревни. Он видит, как они раскрывают хохочущие рты, и ему кажется, что они смеются над ним.
Не веселы только Клара и Эмори. Клара вырезает птичку, с трудом сдерживая слезы, а Эмори что-то шепчет ей, видимо, успокаивает. Наверное, они узнали про Джека. Значит, Ниема действительно раскрыла им всю подноготную.
Со скрипкой в руках стоит рядом с Ниемой Хуэй. Кажется, они перешептываются – голова Ниемы опущена, она почти касается своей собеседницы лбом. Хуэй сыграла очень плохо, и мать Гефеста утешает ее.
Тея чувствует его боль. Он возмущен тем, что она заботится об этой музыкантше, как о дочери.
Когда он был маленьким, она никогда не вытирала его слезы, не говорила с ним так нежно. Почему Ниема так любит жителей деревни? Почему они достойны ее любви, а он – нет?
Они же просто мулы. Вещи. Бесполезные предметы. Сколько раз он покупал их в подарок другим людям, еще до тумана. Эта Хуэй… да она даже на скрипке сыграть толком не может, а еще считается самой талантливой из них.
И теперь им будет принадлежать весь мир?
Воспоминания продолжаются новой сценой насилия, как когда-то в тумане: память Гефеста сохранила мало подробностей, только шок. Жители деревни наваливаются на него, хватают его за руки и за ноги, прижимают к земле, не отпускают. Он отбивается, расшвыривает их во все стороны.
В толпе он видит Тею, жители деревни схватили ее и держат. Она отчаянно кричит, зовет его, и тут кто-то подходит к ней. Кто это? Хуэй? Что у нее в руках?
Нож?
Ярость Гефеста вырывается наружу. Он раскидывает жителей деревни, словно кегли, и бросается на выручку к Тее. Хватает со стола нож Клары и бьет им в грудь Хуэй. Из ее рук выпадает шприц.
Гефест выдергивает нож и замахивается, готовый нанести новый удар, но тут перед ним вырастает Ниема и кричит, чтобы он остановился.
Но Гефест не успевает остановить замах и чувствует, как лезвие пробивает грудь матери, а ее теплая кровь заливает ему руки. Появляется Тея с медицинской сумкой в руках.
Жители деревни окружают его, повисают на его руках и ногах.
Последнее, что видит Гефест, – это лицо Иоганна, который, подняв над головой камень, бьет его в висок.
Тея с отвращением отбрасывает кристалл.
Гефест не терял самообладания, он напал на Хуэй не без причины.
Ниема первой напала на него и на Тею. А он лишь защищался.
Рыдание рвется из груди Теи, но она подавляет его: к ней подходит Эмори, бледная как смерть.
– Почему ты убила его? – спрашивает она, изо всех сил сдерживая гнев. – Мы же объяснили тебе, что не хотим его смерти.
Тея встает, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
– Гефест сам покончил с собой и тем спас шестьдесят одного твоего друга, – властно произносит она. – Ты должна благодарить его, а не злиться. Он пожертвовал собой точно так же, как были готовы пожертвовать собой вы. Благодаря Гефесту у нас есть фермы, где можно производить еду, и, что еще важнее, у нас есть доступ в Блэкхит.
– Это ненадолго, – говорит Сет, врываясь в школу следом за дочерью. – Убийство не сработало. Туман приближается.
72
Над волноломом стелется туман, его золотистые завитки тянутся по воде к деревне. Тея и Эмори стоят на краю пирса и наблюдают за ним. Свет от насекомых так ярок, что отражается в их глазах.
– Это невозможно, – в ужасе говорит Тея. – Я же видела, как Гефест убил Ниему. Воспоминания не могут лгать.
– Ты видела, как он ударил ее ножом, а потом потерял сознание, – поправляет Эмори. – Наверное, ты ее спасла. Вот куда девались медикаменты из твоей аптечки. Настоящий убийца тот, кто разбил ей череп.
Эмори возвращается в деревню, мучимая чувством вины. Она не убивала Гефеста, но в глубине души хотела его смерти. Неужели она позволила Тее обмануть себя именно потому, что надеялась на такой исход?
Эмори не до конца уверена в этом, но чувствует, что обеими руками держится за вину Гефеста, игнорируя те вопросы, на которые нет ответов в ее теории. Конечно, так она спасает отца и Клару, но это не оправдание.
Возвращаясь в деревню, она снова смотрит на борозды в бетоне: здесь волоком тащили хитроумное приспособление Гефеста, чтобы сбросить его в море.
Несомненно, оно и было орудием убийства. Не зря же Тея обнаружила в нем фрагменты черепа Ниемы, застрявшие среди микросхем.
– Волоком! – вскрикивает она, удивляясь тому, что раньше не обратила внимания на такую простую вещь. – Гефесту, с его ростом, не нужно было волочить эту штуку, он мог легко ее нести.
Она поворачивается к Тее.
– У тебя хватало сил поднять ту штуку, которую Гефест привез из сада кальдеры?
Тея не слышит ее. Она смотрит в туман, страх и стыд разъедают ей душу.
– Тея! – кричит Эмори.
Старейшина оборачивается, по ее лицу текут слезы. Эмори повторяет свой вопрос.
– Хватало ли у меня сил? – безучастно повторяет за ней Тея. – Да, хватало. Я могла ее нести, не так долго, как Гефест, конечно, но сюда точно донесла бы.
Эмори показывает ей пальцем на борозду в бетоне.
– Значит, прибор приволок сюда кто-то из жителей деревни, – размышляет она вслух. – Ни у кого из нас просто не хватило бы сил его нести. Но кому понадобилось прятать орудие убийства, так явно изобличающее Гефеста?
Она вскакивает и бежит в деревню.
Большая часть припасов уже уехала в кальдеру, впереди прощание. Шестьдесят один житель деревни, которые остаются внизу, обнимают своих близких и стараются храбриться.
Проходят четырехминутные похороны – все стоят с траурными фонариками. Почти все в деревне умоляли меня позволить им пожертвовать собой, их сердца разрывались от горя, когда они видели, что я выбираю их друзей, а не их. Но я выбирала тех, кто не обладает особыми навыками и потому легко заменим, и тех, кому осталось меньше всего лет жизни.
«Я потерпела неудачу, – с горечью думает Эмори. – Я должна была остановить это. Я умоляла Тею позволить мне провести расследование, и ради чего?»
– Девяносто лет назад случился апокалипсис, потому что люди позволили ему случиться, – отвечаю я. – У них был шанс изменить все, построить другое будущее, но они погрузились в апатию. Они убедили себя, что такая работа им не по силам, что их все равно ждет провал. Но так и спасают мир, Эмори. Один неудачный шаг за другим, но все в правильном
