Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
самим Валентином Бильсом. Тот тоже был голландцем. Михаилу показалось, что при упоминании французского доктора тень уважения промелькнула на лице флегматичного Бильса.
– Что же привело тебя, докторус, в наши снега? Придворный доктор у меня есть, и не один. Я ими доволен, дело своё они знают… – Михаил это сказал специально для того, чтобы успокоить явно нервничающего Бильса.
– Я не стремлюсь занять место при вашем дворе, ваше величество. Напротив! Я приехал учить медицине в Вершилове. Я понимаю, что это очень смело с моей стороны, но я бы мог преподавать латынь, голландский, французский и немецкие языки в школе у маркиза Пожарского, – расшаркался ножкой толстенький доктор.
– Что за маркиз такой? – переспросил Михаил у придворного доктора.
– Так в Европе, особенно во Франции, называют сыновей герцога или князя. Пока жив отец, сын не может быть герцогом. По-русски это будет княжич, – пояснил после переговоров с земляком Бильс.
– Маркиз, говоришь, – задумался вдруг Михаил Фёдорович. – Дьяк, подготовь грамотку о даровании нами княжичу Пожарскому титула «маркиз», я с батюшкой переговорю и подпишу потом.
– Откуда узнал ты, доктор, про Вершилово? – переключился снова на ван Бодля царь.
– Маркиз Пожарский прислал письмо с приглашением знаменитому художнику Рубенсу приехать в Вершилово учить крестьянских детей рисованию, – чуть смутившись, сказал голландец.
Михаил заметил, что когда Бильс переводил, у него глаза на лоб полезли.
– И что же, Рубенс сей принял предложение маркиза? – Царю ситуация нравилась всё больше и больше. Ай да Петруша! Каких зубров к себе в деревеньку заманил. Как у него получается-то всегда лучших к себе заполучать? Вон один книгопечатник Шваб чего стоит. Стоп! – Дьяк Фёдор, принеси-ка ты мне азбуку, что в Вершилове издали. Так что Рубенс?
– Рубенс – это очень богатый и знаменитый художник, короли и императоры заказывают у него картины. Он собирается приехать, но ему нужно везти с собой учеников и подмастерьев, семью свою и учеников, слуг. Он приедет позже, – пояснил докторус.
– Вот как, рисовал королей да императоров, а тут у нас мальчишек крестьянских в школе учить согласился? – обрадовался государь.
– Есть вещи, которые дороже денег и славы, – непонятно ответил ван Бодль.
В это время Борисов принёс азбуку, и царь протянул её голландцу.
– Скажи, докторус, хорошо ли издана книга сия или слабовато в сравнении с Европой?
Ван Бодль бережно взял книгу, полистал, посмотрел бумагу на свет и передал высокому старичку. Тот проделал то же самое. Он и ответил.
– Издать такую книгу в Европе не смогут. Такой бумаги не купишь ни за какие деньги. И переплёт у нас так делать не умеют. У вас, ваше величество, работает лучший книгопечатник в мире и лучший же производитель бумаги. Если издавать у вас книги на латыни, то их можно будет продавать в Европе за огромные деньги.
Знай наших! Молодец Шваб, да и Петруша молодец. Не зря Шваба в дворяне произвели.
– Позвольте и мне представиться? – продолжил старик, возвращая книгу царю.
– Дозволяю.
Я Симон Стивен из Гааги, занимаюсь математикой и астрономией, проектирую различные механизмы, также занимаюсь фортификацией, у меня издано тринадцать книг по различным наукам.
– Фортификация. Крепости, что ль, строишь? – уточнил Михаил.
– Могу и крепость построить, но я их рассчитываю и проектирую так, чтобы артиллерия наносила минимальный ущерб при осаде.
– И что же, ты собрался в Вершилове строить такую крепость, которую с пушками не взять?
«Ай да Петруша! Этого-то зубра как умудрился заинтересовать?» – подумал Михаил.
– Я готов преподавать в вершиловской школе математику и геометрию. Если же вашему величеству понадобится спроектировать такую крепость, то я готов поработать с архитекторами и строителями. – И этот ножкой шаркнул.
– Хорошо. Кто же ваш третий друг? – переключил внимание на юношу государь.
– Это Генрих Тамм, он помощник докторуса Ганса Тубе из Риги. Он тоже хочет преподавать медицину в Вершилове, – представил своего юного коллегу ван Бодль.
Царь вопросительно посмотрел на Бильса.
– Герр Тубе – самый известный врач в Риге, – прокомментировал тот.
– А скажите, господа учёные, если маркиз пригласит к себе в Вершилово хороших оружейников из Голландии или другой какой страны, поедут ли они? – Михаил вспомнил, на какой думе его прервали.
– У нас в Антверпене есть замечательный мастер по выделке пистолей. Я могу ему написать. И если к моему письму приложить письмо маркиза Пожарского, то, возможно, господин ван Рейн и согласится, – подумав, ответил толстенький докторус.
– Хорошо. Дьяк Фёдор, подготовь этим иноземцам грамотку на проезд в Вершилово. Да два десятка стрельцов с ними пошли. Стрельцов выбери помоложе, чтобы жён да детишек ещё не было. Пусть они в Вершилово и останутся до весны. Если весной снова разведка пойдёт к Урал-камню, то чтобы с ней отправлялись, а то князь Пушкин Григорий Григорьевич пишет, что торгуты какие-то объявились под Уфой, Петруша еле отбился.
Событие восемьдесят пятое
Уменьшившийся на два кораблика флот пришвартовывался к причалам Казани. Сначала оставили в устье реки Белой кораблик с башкирами. Башкирский мурза Бадик Байкубет выполнил своё обещание: у аула Моссада Петра Дмитриевича ждали 20 приблизительно 200-литровых бочек с нефтью. Одну вскрыли, проверили. Нефть была отстоянной, ни воды, ни грязи. Пётр вернул мурзе лодку с десятью башкирами и договорился, что весной заберёт уже сорок бочек сырой нефти по цене рубль за бочку.
– Смотри, Бадик, людей я тебе вернул, царю и воеводам казанским про твои разбои ничего не скажу. А ты посчитай, что тебе выгодно: купцов грабить или земляное масло добывать. Бочку набрал – рубль. Пятьдесят бочек набрал – пятьдесят рублей. Вот весной мои корабли придут, сорок бочек у тебя заберут, а осенью – ещё сорок. Восемьдесят рублей в год будешь получать, а потом ещё больше будем брать. Скоро самый богатый башкир будешь. Все будут говорить тебе: «О, великий мурза»! – обнадёжил бывшего разбойника княжич.
Расстались почти довольные друг другом, тем более что хитрый башкир выпросил пять рублей на пустые бочки. Как оказалось, здесь это приличный дефицит.
А перед Казанью, в том месте, где весной татары напали на Пожарского, отстал от каравана и князь Разгильдеев. Пётр заплатил ему пятьдесят рублей за помощь в добыче камней и разрешил при разговоре с казанскими воеводами брать все заслуги по уничтожению торгутов на себя. Всё-таки Баюш был князь, а он Пётр – только княжич. Получается, что старшим в их отряде был фактически князь Баюш Разгильдеев.
Забегая вперёд, можно сказать, что хитрый татарский князь сполна воспользовался предоставленной возможностью. Он на всю страну раструбил о своей великой победе и был пожалован царём освобождением от налогов и податей пожизненно.
Воеводы боярин князь Владимир Тимофеевич Долгоруков и его товарищ князь Семён Никитич Гагарин на этот раз сами почтили княжича визитом. До Казани тоже дошла молва о
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
