костяная пластина. Она была так похожа на ту, что мы с Сейдраком наши в Пустоши, что я успела броситься к чаще подальше от детей, прежде чем Сешара активировала артефакт костяной магии и запихнула меня в портал.
***
Пустошь встретила меня треском тускло горящего ритуального костра. Призрачное пламя поднималось выше моего роста и выбрасывало в небо крошечные искры огня. Я впервые видела зеленый огонь так близко и удивилась, что он выглядит как нормальное пламя. Только зеленое. А еще не давал тепла. Вблизи ритуального костра было сыро, а от вида горы костей, служащих топливом для магического огня, меня начал колотить озноб.
Костяная магия. Мертвая магия чужого мира. У нее не было природных источников силы. Поэтому костяные и были вынуждены жечь свои костры, чтобы получить силу от мертвого огня. Драконам Альгара удавалось удерживать магию мертвых в пределах Пустоши, но они не могли остановить распространение костяных даров.
Шела и Дхор были первыми найденышами, в ком была замечена костяная магия. А что, если и среди якобы погибших от скверны были те, кто получил мертвый дар? Что, если тела младших рас разрушаются не столько от драконьей магии как таковой, сколько от костяной?
Я смотрела на мертвый огонь и понимала, что первые искры зелёного пламени костяные пронесли через портал также, как живые драконы протащили семена и другие артефакты их родины.
— Заинтересовалась? Можешь подойти.
Чуть хриплый низкий женский голос обозначил, что мое появление заметили. Точнее, ждали. Чуть дальше, в тени стояла Калидра. Я узнала мать Сейдрака с первого взгляда, хотя мы с ней виделись только во время транса. Костяная драконица была одета во все серое, абсолютно седые волосы были собраны в две длинные косы, а в глазах горел тот же самый огонь, что был частью ритуального костра.
Я приняла предложение Калидры и медленно приблизилась к костру. Вряд ли у меня ещё появится возможность рассмотреть ритуальное пламя так близко.
— Довольно! Самоубиться захотела?
Неожиданно оказавшись рядом, Калидра дёрнула меня за руку.
— Мертвое пламя — враг всему живому? — понимающе хмыкнула я.
— Ты странная, Алора Брют. Знаешь редчайшие растения, но не слышала, что мертвое пламя убивает.
— Пламя? Я думала, убивают костяные ритуалисты.
Я осмотрелась в поисках жертвенных камней или клеток с жертвами, но мы с Калидрой были одни посреди бескрайней каменистой равнины. Портал перенес меня далеко от костяных гнездовий и сердца Пустоши. Не видела я и горной цепи, опоясывающей территорию костяных драконов. Значит, мы были как раз посередине, вдалеке и от застав четырех долин, и от дома костяных.
И тут я все поняла.
— Ты ждала не меня, а Сейдрака. Это его, а не меня должен был перенести портал!
— Верно, — спокойно подтвердила Калидра. — Сешара, как всегда, все испортила. Видимо, ты сильно ей насолила, ведьма. Рассказывай, что сотворила. У меня должна быть хоть какая-то компенсация.
— Мы с Алдраком поженились, — зачем-то пояснила я.
Глупый был поступок. Врагам вообще не стоит что-то о себе рассказывать. А Калидра была врагом всего Альгара. Мертвой драконицей, которая умела искать магию живых.
И она хотела найти Сейдрака.
Дальнейшую цепочку мыслей прервал странный хриплый звук, такой странный и надрывный, что я даже не сразу поняла, что это смех.
— Ты и Алдрак. Немыслимо. Кто бы мог подумать, что ведьма, получившая магию Исары, заинтересует ее дракона.
Наверное, если бы Калидра ударила меня когтями, я бы отреагировала не так остро. А тут будто разом закончился воздух в легких, я открывала рот и чувствовала себя выброшенной на берег рыбой, а в ушах нарастал странный гул.
Резкий хлопок по спине, заставил меня вскрикнуть, вместе с криком в мои легкие ворвался воздух, и я услышала едкое:
— Дыши, Ведьма. Мне еще обменивать тебя на сына.
На сына? Я приподняла голову и прохрипела:
— Какая глупость. Сейдрак никогда…
Драконица издевательски вскинула бровь, и я поняла, что у Калидры были все шансы обменять меня на Сейдрака. Неугомонный дракон сам бросится в Пустошь, если узнает, что может меня спасти.
Страх за Сейдрака сковал меня льдом, едва я вспомнила слова Малики. Она утверждала, что Сейдраку нельзя видеться с Калидрой. Малика знала, что эта встреча ему чем-то навредит.
— Зачем он вам? Сейдрак вырос в Эльгаре. Он на хорошем счету у черных драконов.
— Но он не черный дракон. И должен знать, кем является.
— Нет, — я затрясла головой в надежде, что страшное предположение всего лишь ошибка. — Вы не могли родить его после превращения в нежить.
И снова драконица развеселилась.
— Какая же ты ведьма, если думаешь, что мертвое тело может подарить жизнь? Недоучка, что ли?
— Я просто не понимаю, — буркнула я.
Калидра шлепнулась на землю, а потом сбросила с себя плащ и указала на него.
— Садись. Живым всегда паршиво вблизи мертвого огня. Промораживает до костей.
Я не стала упрямиться, а когда села, то Калидра набросила мне хвост плаща на плечи, а потом рассказала, что Сейдрак получил мертвый дар еще при рождении. И тогда они с его отцом Хардраком провели ритуал запечатывания, превратив Сейдрака в бесцветного дракона с белоснежными волосами.
— Вы не могли лишить его только одной половины дара…
— И поэтому стерли обе в надежде, что у него будет нормальная жизнь. Но сложилось иначе. Хардрак погиб в Пустоши.
— А вы вернулись в Дагар.
— Ненадолго. Я разорвала связи с рейдовыми группами, затаилась, а потом отправилась в Пустошь, чтобы вернуть к жизни своего мужчину. В клане предпочли сделать вид, что меня больше нет.
— А еще его глава сказал всем, что Сейдрак сын вашей сестры.
Сероватое лицо драконицы потемнело, губы стали темно-синими, а на скулах появились черные вены. В сочетании с зеленым сиянием глаза выглядело особенно жутко. Не болтай мы так душевно, я бы уже вывела огненную руну, чтобы проверить, жжет ли мертвого дракона черный огонь.
— Вы не знали?
— Двуличный змей! — c ненавистью выдохнула драконица. — Хадар обещал, что расскажет Сейдраку обо мне!
Разочарование, злость и обида исказили лицо женщины, которая в самом деле ничего не знала. Видимо, возможности поисковика живой магии тоже ограничены. Очутившись в Пустоши и став костяной драконицей, Калидра разорвала связи с кланом, который и сам с огромным удовольствием от нее отказался. Кому охота иметь такую порченую кровь?
