байты, и я подкупила одного из отцовских помощников. Тогда он получил доступ на Остров, но мы пытались скрывать наши отношения. В этом он был строг. Говорил, что заработает уважение отца и байты и мы сможем жить открыто и счастливо.
А я хотела жить открыто и счастливо. Я хотела быть с ним и создать свою семью.
Мы продолжали тайно встречаться еще год. Он все тверже стоял на Острове, познакомился с островитянами, предлагал свои идеи и строил планы. Я иногда спускалась к нему на поверхность. Он жил в крохотной квартире на девяносто восьмом этаже. И наши встречи казались такими романтичными, такими особенными. В тот год и я стала особенной для себя самой.
Когда же мы изменились? Никогда. Ни он, ни я не менялись. Просто мы не знали друг друга. Мы были абсолютно чужими, и каждый преследовал свои цели. Ирония только в том, что он своих добился, а я, даже не обретя желанного, потеряла все, что имела.
Наверное, в тот самый день, стоя на распутье выбора, мы просто разошлись в разные стороны. Хотя мне казалось, что я всегда шагала рядом с ним или за ним. А на самом деле – наши жизни шли параллельно.
Мне было девятнадцать, на дворе стоял пасмурный декабрь, но я не видела туч, не чувствовала промозглого ветра, который был на поверхности, не замечала моросящего дождя. Улыбка с самого утра светилась на моем лице. Я пораньше ушла с курсов и спустилась к нему, взяла с собой ужин из островного ресторана и его любимый десерт, который было не достать на поверхности. Пришла к нему в квартиру – он оформил на меня электронный ключ, чтобы я могла ждать его дома. Дома…
Мне так нужен был дом, что я, наверное, ослепла от своих же грез. Я ждала, когда Виктор тоже вернется с Острова. Еще утром я узнала, что беременна. Моему счастью не было предела, мне казалось, что ребенок от него – это то единственное, чего нам не хватало для полного счастья. Что он навсегда свяжет нас в единое целое, в семью, о которой я мечтала с детства. Больше никаких тайн, только мы в доме на Острове. Меня буквально распирало от ощущения, что я стою на пороге новой жизни, наполненной смыслом. Странно, наверное, думать, что смысл твоего существования в ком-то другом. Но я так чувствовала. А может, хотела исправить ошибку, которую допустила та женщина, что меня родила. Ошибку, из-за которой я чувствовала себя никем. Когда она бросила нас с отцом, меня словно стерли с карты, я ощущала себя ненужным, выброшенным фантиком, который парил в облаках и никак не мог найти свое место. И вот я его нашла. Рядом с Виктором и нашим будущим ребенком.
Но когда Виктор появился в квартире с горящими глазами, странный страх пробрался мне под кожу. Он же не мог знать моего секрета. Я никому не рассказывала, а срок еще совсем маленький и не было никаких признаков. Я почувствовала, что что-то произошло, и, скорее всего, хорошее. Почему тогда холод леденил кожу, а внутри все сжималось? Он влетел в коридор, возбужденный и безумно радостный, подхватил меня на руки и закружил.
– Отпусти меня, сумасшедший. Что творишь? Ты же мокрый, – засмеялась я.
– Ты не поверишь, Агаточка! Не поверишь, что произошло!
– Раздевайся и пошли за стол. Я тебя уже заждалась.
Он быстро скинул обувь, помыл руки, сменил одежду и взобрался на высокий стул.
– Ого, праздничный ужин? – удивленно спросил он. – Я и не знал, что у тебя есть задатки провидца.
Виктор достал стаканы и бутылку винного напитка. Я разложила еду по тарелкам. Мы сели за узкий высокий стол у кухонных шкафов, и Виктор разлил напиток.
– Агата, скоро все будет, уж поверь. Этот шанс я не упущу.
– Да вроде и так все есть, – обиженно сказала я.
Он посмотрел в мои глаза и нахально улыбнулся. Так улыбаться умел только он.
– Я про другое. Поднимай бокал. Скоро я переберусь на Остров.
Он сделал большой глоток.
– Это точно? – сказала я и только смочила губы. – Давай рассказывай.
– Я буду управляющим нового производства, представляешь? Твой отец дал добро.
– Мой отец?
– Да. Я предложил ему вложиться в мою идею. Он согласился. Это будет что-то. Понимаешь?
– Понимаю. Но на это потребуется время.
– Да! Работать придется больше, но это того стоит, – продолжал говорить Виктор с набитым ртом. – Главное, чтобы он не передумал и подписал все бумаги.
Я застыла, пытаясь сглотнуть ком, который перегородил поток кислорода в легкие. Аппетит пропал, я лишь сжимала стакан, не зная, что делать.
– Агат, почему не ешь? Не переживай, я выкрою для тебя время.
Я продолжала молчать.
– Ты чего, не рада? – вдруг спросил он и замер, внимательно уставившись мне в глаза.
– Вить, я… я… – Я начала заикаться, пытаясь выдавить из себя слова. – Беременна.
Вилка с едой застыла в руках Виктора на полпути ко рту.
– Но… Если твой отец узнает об этом, то выпрет меня с работы и не даст денег. Все, к чему я так долго шел… – Виктор швырнул вилку на стол и резко вскочил.
– Агата… Ребенок – это такая ответственность. А тебе всего девятнадцать. И ты еще курсы не закончила.
– Мне не обязательно учиться. Это моя прихоть, чтобы избавиться от скуки. Когда мне исполнится двадцать, то я получу свою долю, как островитянка. Дом, капсулу, байты на счете.
– Вот именно. А тебе до двадцати еще сколько? Восемь месяцев. Восемь!
– Но, Вить. Это же наше продолжение. Я хочу ребенка. У нас и так все будет.
– Ты сама не знаешь, чего хочешь. Очнись, Агата! Ты сегодня одно хочешь, завтра другое. А обратного пути не будет. Когда твой отец узнает, он перекроет мне кислород и доступ на Остров. Все отвернутся от меня. Я никогда не найду спонсора для своего проекта. А ты хочешь, чтобы я гнил на поверхности?
– Нет, – промямлила я.
– Просто представь, что сделает твой отец, когда узнает о ребенке и от кого он. С учетом того, что сделала твоя мать, он вышвырнет и тебя с Острова, лишив всего. Ты сама знаешь, пока тебе не исполнится двадцать и ты не вступишь в свои права – учти, при согласии отца! – тебе нельзя его злить. Иначе и тебе придется гнить на поверхности. Без дома, без капсулы и вездеходов, без байтов. Ты об этом подумала?
Он расхаживал по маленькой кухне, громко вбирая носом воздух. Я тоже
