его.
Надо было еще и Глебу сказать, чтоб не отвлекался, но он доведенный до предела, рубанул ответом, проливающим свет на их отпуск.
- Леся, наедине ты не хочешь говорить.
- Конечно, не хочу, – взвилась девчонка, - зачем тратить время? У нас его мало, а дома вовсе нет. Я под наблюдением, а ты работаешь мальчишкой на побегушках и трясешься над местом в охране.
- В этом есть резон. Главный достойно платит, работа непыльная и неопасная, за исключением некоторых моментов. - Он бросил взгляд на нее. - Я не свободная птица. Я не могу сбежать. У меня есть обязательства. Платить по счетам, следить за мамой и племянником. Кроме меня, у них больше никого.
- Α я тебе кто? Я тебе не семья, меня можно задвинуть! Поцеловал, полапал и в шкаф до следующей прихоти?!
- Кто кого целовал, Лисенок.
- Не называй меня так! Если не любишь, то не имеешь права… - В попытке достучаться или же показать степень своего отчаяния, она дернула его за руку, он отвлекся всего на миг, но этого хватило, чтобы несущийся на нас грузовик был не сразу замечен.
- Глеб! Олеся…
Он дернул руль, уходя от лобового столкновения, и подставил брюхо.
Ни одна замедленная съемка не может передать коктейль пронзительной обреченности и бессилия за миг до столкновения с неизбежным. Удар, грохот сминаемого металла, треск лопнувшего стекла смешался с криком Олеси и шипением Глеба, налетевшего на руль. Нас вмяло в ограждение под визг колес и треск рессор, салон моментально наполнился запахом горелой резины, горячего асфальта и крови. Она как раcплавленный красный металл обагрила поверхности обжигающими каплями и запеклась, навечно въевшись в обшивку.
Удар, удар, рывок… ремень безопасности выбил дыхание из груди и порезал кожу. Я ощутила это отстраненно, словно сознание убралось из тела. В единый миг оценило опасность столкновения с дверцей, впередистоящим креслом, взлетевшей вверх сумкой Олеси, вовремя сдвинуло мои конечности и голову в сторону, уберегло от переломов. Треск, шипение, гудение машин на трассе.
В глазах темно от черных мушек, я дрожащими руками тянусь к застежке ремня, сбоку хлопнула дверь, и в мой обзор добавилась пригоршня красных расплывающихся точек.
- Скорую срочно! Авария на шоссе… Пятнадцать километров от аэропорта… - Узнала голос водителя Олега, ощутила его прикосновение к плечу. - Тамара, вы как, двигаться можете?
- Я в норме, - хрип на грани слышимости. Кажется, оглохла под полный ужаса девичий крик. – Как Олеся? - спросила, вспомнив о девчонке, и позвала ее сама: - Лесь, ты тут? Отзовись?
- Эй, девушка, вы не ранены? Вы слышите меня? - С другой стороны раздался обеспокоенный голос неизвестного, девичье мычание и снова вопль.
Нет, я не оглохла, хотя лучше бы да. Невозможно было слышать надрыв старшей Гладько и ее попытки пробудить парня, безвольной куклой повисшего на руле.
- Гле-е-е-еб! Γлеб! О господи, о господи, он в крови… в крови, Глеб! Глеб, пожалуйста… Глеб, ты не дышишь! Οн не ды-ы-ышит. Та-тамара, Тамара. Сделайте, сделайте что-нибудь… Спасите его!
- Успокойся. - С помощью Олега я наконец-то освободилась от ремня, подалась вперед и, проморгавшись от кругов, осмотрела Глеба, затем саму Гладько.
Картина неутешительная. У первого проломлена голова, возможно, легкие заливает кровью, у второй истерика на грани помешательства. Но я растягиваю губы, чтобы максимально внятно произнести:
- Не сработай подушки безопасности, все могло быть хуже. Лесь, нам невероятно повезло. Дыши, малыш, дыши.
Нам действительно повезло.
Мимо, что называется, проезжала свободная скорая. Олег осталcя на трассе разбираться с ДПС, к больнице мы доехали без пробок, без проволочек сдали Глеба по документам, собранным в поездку. Еще минут через сорок к нам добрался Углицкий, как пропеллер, раскручивающий ключи на сгибе пальца. Каюсь, я не сразу признала его и с опозданием ответила на поставленный вопрос.
- В операционной. Состояние было тяжелым, но он выкарабкается скорее всего. Стас, Глеб говорил о матери и брате. Набери им и… - Покосилась на тихо всхлипнувшую Олесю, которая не позволяла прикоснуться к себе. - Вызови бигбосса. Οн не отвечает на мои звонки.
- Тамара, он не приедет. Переговоры.
- У нас ЧП, - напомнила жестко.
- Знаю, - ответил, набирая чей-то номер. - Но Тимур не просматривает даже мои сообщения. В ближайшую пару часов придется справляться самим.
- Тогда мы едем в офис. Не спорь. Я все возьму на себя. А ты посидишь с Οлесей в машине.
Пока мы шли вниз, грузились в авто и ехали в сторону офиса, он хмурился и не понимал, что Олесино спокойствие – это грань истерики, за которой начинается молчание. Когда чувства выморожены и похоронены под плиту вины, что запускает мощнейший механизм саморазрушения.
Двадцать пять минут дороги, ещё три десятка сообщений, и наконец-то Т-13 ожил. Под сообщениями загорелись две галочки и мой телефон разразился трелью.
- Что у вас произошло?! – потребовал ответа Шкафчик, хотя я ему все подробно расписала.
А может, и не детально. В помощь моим дрожащим пальцам Т-9 подправил кое-что, местами исказил суть, местами добавил непечатных блинов и превратил требование помощи в нечитаемый скулеж. Впрочем, он хоть что-то выдал, в отличие от меня:
- Я… мы… А на каком этаже…
- Довлатова! – рявкнул Шкафчик.
- Приехали! – отрапортовал мне Стас. - Бизнес-центр «Баланс», семнадцатый этаж, большой конференц-зал.
И все. Временная контузия закончилась, я выпрыгнула из машины и не хуже бигбосса рявкнула в телефон:
– Тимур, освободите мне дорогу наверх! Пусть охрана пропустит без вопросов. И найдите пиджак. - Ο последнем вспомнила, потому что на меня стали оборачиваться люди. Будучи всклокоченной, хромающей и в крови, я их прекрасно понимала.
К счастью, Шкафчик не принял мои слова за шутку. Благодаря его поручительству, я прошла мимо весьма удивленной охраны, единолично заняла ближайший скоростной лифт и поднялась на семнадцатый этаж без остановок. Двери распахнулись, явив мне полный коридор людей или же меня людям. В первом ряду остолбеневших и зависших оказались Рыж и девушка, которая когда-то давно передавала ему в джип документы. Возможно, секретарь, ибо при взгляде на меня заученно выдала:
- П-предложить вам чай?
- Лучше пиджак и Γладько.
У самых дверей в конференц-зал навстречу мне вышел рослый Шкафчик, вот только не наш Тимур, а чей-то чужой телохранитель в бронежилете. Он напрягся при виде меня, хотел что-то спросить или сказать, коснулся наушника рукой. Я уже представила, как меня скрутят
