пошла держать волосы первой.
Ну а мы продолжили гулять. Это после я подсказал, что нужно просто ляжки от чернил помыть, и интоксикация быстро пройдёт.
Только к вечеру явилась Гайя с Богданом. Чёрненькая красотка выпалила, чтоб ей налили кваса. Конечно, она не угадала. Это ж сколько нужно смелости такое заявить за столом! Кстати, никогда пьяной Чернявку не видел. Но всё бывает в первый раз.
— Штрафную обоим! — Воскликнул я. — Это приказ!! Гайянэ до краёв. Попробуй только не выпить, расценю, как неуважение.
— Ярослав, ты пожалеешь об этом! — Пригрозила Чернявка вполне серьёзно.
И витязи разразились хохотом.
За столом вспомнили все мои подвиги, кто участвовал, приукрасили, как могли, кто нет — слушали, раскрыв рты и внимали, какой у них барин герой. Я же в ответ заявил:
— Без вас, верных друзей и соратников, ничего бы у меня не вышло! Горжусь вами, братцы!
За это все выпили до дна. Кроме беременной Малуши, которая со своего мужа глаз не спускала весь вечер. И явно контролировала направление его взгляда. Ибо у меня хозяюшки все хороши. Сам залюбовался. И даже не понял, в какой момент около меня виться стала рыженькая Леся, наливая и при этом грудью своей обтираясь об меня так да сяк.
Увидев выражение на лице Гайи, я поздно спохватился. Но вроде всё обошлось без кровопролития. Помню, что уже накидавшаяся Чернявка у костра пустилась в пляс, причём с боевым танцем своего племени. Самые стойкие мужчины оценили аплодисментами и даже попытались поучаствовать. Я уже стал клевать к этому времени и лишь мельком улавливал происходящее.
В какой–то момент Ефим на балалайке так душевно заиграл, что в пору прослезиться. А затем и девки запели народные песни, сидя на брёвнышках.
К полуночи вдрызг пьяного меня отвели спать в покои, и ничего не предвещало. А утром проснувшись без одежды, почувствовал горячее голое тело плутовки Леси, которая к этому времени уже смотрела на меня любвеобильно и нежилась в перине, раскидывая свои пышные белые бидоны.
— Я не понял⁈ — Возмутился и спихнул её ногой с кровати.
— Поздно, барин, коль залез на красна–девицу, женись, — заявила с пола и рассмеялась торжествующе.
Увидев на простыне кровь, не растерялся, потянулся и ухватил её за руку, где увидел свежий порез. Для меня это уже классика жанра.
— Пошла отсюда, а то велю выпороть, — прошипел я, и ушлая девка вылетела из комнаты пулей, лишь на лестнице запахнув сорочку. Вскоре через окно с улицы донеслись её рыдания.
— Чего ты рыжая? — Услышал от часового с ворот участливое.
— Я к отцу поеду, всё! В Навь пошли все! — Закричала истерично. Ого, а голосок–то прорезался.
— Без наказа барина, куда собралась? — Возмутился мужчина.
— Пусть катится, куда хочет! — Крикнул я, подскочив к окну. — Мне подлые девки во служении не нужны! Отцу за тебя должно быть стыдно!
— Ненавижу!! — Раздалось в ответ. И девка побежала на задний двор рыдать дальше.
Думал, свалит, а она к вечеру снова стала мелькать с отстранённым видом, только с корзинами белья накрученного с речки. Похоже, со злости перестирала всё в казармах раньше срока. Вскоре я узнал, что Лена ещё днём ей всыпала, зажала вместе с Инкой и выпорола до поросячьего визга. Я сделал вид, что не знаю об этом…
Дни пошли в относительном спокойствии. Хотя спустя неделю разбушевались волколаки. В Елькино целую стаю отбили, которая влетела в деревню, как свора голодных псин и обломалась. Там Гайя с Богданом и матёрой дружиной отработали на ура, перебили почти всех. Остальные убежали, поджав хвосты.
Другие голубчики по ночам под стенами в Малорыжково повадились собираться да выть тоскливо. Два прорыва на участках стройки стены предотвратили с востока и один с севера, благо без жертв. Караулы отработали хорошо, обереги не подвели, вовремя предупредили. И, тем не менее, пришлось добавлять караульных домов с новыми постами по периметру города.
С такой необходимостью набрал в городской гарнизон ещё пятьдесят дружинников: половина пехоты, половина лучников. В том числе из новой деревни целых десять охотников метких пришли, изъявив желание служить в графском войске.
Пятьсот сорок бойцов теперь в моей регулярной армии. И не простое ополчение, которое знает только, как дрова рубить да белок стрелять. Дружинники тренируются с витязями, отрабатывают слаженность, пашут до седьмого пота и жрут потом кашу, как быки. Новобранцы вообще каждый день тренируются да строятся. А уже умелые воины минимум три раза в неделю ходят на сборы. Где присутствую и я.
Прививаю людям любовь к своей земле, к знамени, к своему лидеру. А ещё ответственность за наших крестьян.
На площади провёл первую церемонию награждения. Утром созвал всех свободных дружинников, выстроил широким фронтом. Людей подтянулась целая толпа на это посмотреть. Перед войском бойцам, отличившимся в драке с волколаками, вручил значки ручной работы, которые, по сути, имеют лишь символическую ценность. Сам их варганил из дерева, уплотнив до камня, присобачил булавку. Изобразил наш герб на щите. Озвучивать не стал, что к символике прилагаются небольшие премии. Это отдельно вручил. Главное, что люд увидел своих героев. А другие теперь будут тоже стараться, понимая, что их усилия оценят.
Подумываю ввести знаки различия в войска. Но это уже далеко идущие планы, когда у меня будут целые легионы. А сейчас дружина, просто дружина. Но она растёт и крепнет.
Дождался, наконец, первой поставки извести и меди с Ульяново. Отработали без сбоев и оправдали все ожидания. Как и обещал, финансирование в калужские поселения пошло в полном объёме, открылся новый канал поставок.
Достроили ферму со складами, оба рынка оборудовали, городскую площадь выложили камнем. Ещё сорок домов с участками заложили уже на востоке. Сад и школу ввели в эксплуатацию, нянек нашли из местных тёток (выбрав подобрее), двух учителей пока из местных. Естественно все за плату — лучшая мотивация.
Морозова, скрепя сердцем, выделила мне ещё двух академических преподов, которых пришлось возить на карете, как господ. Но что не сделаешь ради знаний.
Таверна Лены заработала, первые посетители пошли. Сама хозяюшка со слезами на глазах из особняка съезжала. Хотя мы и не прощаемся.
Не было проблем аж до августа. А тут как навалилось!
Мой сосед барон Горазд нарисовался с запада. Тридцать бойцов без опознавательных знаков ночью ворвались на Рудник и попытались всё там пожечь. Даже военный лагерь не успел среагировать должным образом, потому что их отвлекли обстрелом горящими
