коляска, которую извозчик предупредительно остановил напротив афганского консульства.
— Проезжай, проезжай, — нетерпеливо крикнул ему Темир, — не задерживайся.
Не прошло и пяти минут, как к дому подкатил извозчик на сером в яблоках коньке. Молодой конь был излишне резв и, даже остановившись в ожидании пассажиров, не мог устоять на месте и нетерпеливо пританцовывал.
Возница-увалень, закутанный в песочного цвета накидку, показался Темиру знакомым, но, прекрасно понимая, что среди лихаческого племени у него знакомцев не было, он понял, что роль возницы поручена одному из проверенных людей. Кому-то из тех, кого он мог видеть в окружении Белоконя.
«Словно на аудиенцию к эмиру наряжается», — нетерпеливо подумал Темир, ожидая консула. Он начал уже волноваться, когда в дверях появился Закир-Шах, высокий грузный брюнет лет пятидесяти, с большой проседью в густых волосах, которые прикрывала черная каракулевая шапочка. На бронзовом лице выделялся большой крючковатый нос и густые, чернее вороньего крыла, брови, из-под которых хищно блестели черные глаза. Если бы не светлый европейский костюм и не белые перчатки, он бы мог походить на гладкого от обильной кормежки беркута, готового вот-вот сняться со своего насеста и кинуться на беззащитную жертву.
Но нет. Вид его был как всегда обманчив. Закир-Шах, несмотря на некоторую свою солидность, легко, даже с некоторым изяществом для его лет, сошел по ступенькам вниз и так же легко запрыгнул в пролетку.
Дождавшись, пока консул займет свое место, Темир крикнул лихачу:
— Поезжай да поторапливайся. Ко времени домчишь, не обижу. — Для большей убедительности он ткнул зеркально вычищенным сапогом извозчика в спину, и коляска, то и дело подпрыгивая на рытвинах и ухабах, полетела по городу, раздражая собак и пугая одиноких прохожих.
К месту встречи они прибыли даже немного раньше, чем было запланировано накануне, и потому Темир решил покружить некоторое время по пригородным улочкам, с тем чтобы окончательно удостовериться, не увязался ли кто за ними. Но как он ни присматривался, никакого хвоста не заметил.
В большом каменном доме, стоящем в глубине обширного и густого сада, к приему гостей было уже все готово.
Посреди комнаты стоял стол. На нем были разложены самые разнообразные закуски, груды свежих фруктов и бутылки с молодым игристым вином.
— Знакомьтесь, — торжественно сказал Темир, направляя Закир-Шаха легким движением руки вглубь просторной комнаты, где в самом углу находился его напарник.
— Доктор Джекобсон, путешественник… Генеральный консул Афганистана в Ташкенте господин Закир-Шах, — представил Темир лжеангличанина и консула друг другу. Обменявшись рукопожатиями, они уселись за стол и, не заговаривая о деле, первый тост подняли за дружбу. Следующий был за афганского правителя.
Когда было выпито достаточно вина и консул стал немного разговорчивее, Темир подошел к нему и шепнул на ухо:
— Я сейчас ненадолго выйду.
Закир-Шах понимающе кивнул головой.
Дождавшись, когда Темир выйдет из комнаты, Джекобсон сказал:
— Господин консул, расскажите мне, человеку, родившемуся на западе и почти не знающему Востока, что-нибудь о вашей прекрасной стране.
— Афганистан это наполовину горная страна вольнолюбивых пуштунских племен, — на чистом, без всякого акцента английском, официальным тоном начал консул… — А впрочем, вы, наверное, не хуже меня знаете наше прошлое и настоящее. Расскажите лучше о Великобритании. Ведь за всю свою многолетнюю жизнь я ни разу там так и не побывал. В нашей бедной стране даже нет того, что есть здесь, на окраине Российской империи, в Ташкенте. Я говорю о синема, о театре. Кстати, на последнем спектакле мне особенно приглянулась одна из новеньких актрис.
— Это не та, что играла роль юной революционерки?
— О да! Прекрасный экземпляр, не правда ли?
— Не могу с вами не согласиться. Мне она тоже приглянулась. Больше того, я с ней даже немножко знаком, если хотите, я и вас с ней познакомлю.
— О да! Я буду вам очень признателен.
— Мы с вами деловые люди, — перешел к главному Джекобсон, — и должны дорожить временем. Как говорят на западе, время — деньги.
— О, я наслышан о вашем рационализме и потому спрошу прямо, чем я могу быть вам полезным?
— А что вы можете мне предложить? — вопросом на вопрос ответил хитрый лжеангличанин.
— Ну, у меня много возможностей. Я могу ознакомить вас со всей секретной перепиской консульства и дать вам ключ к шифру, на котором ведется эта переписка. Все зависит от размера вознаграждения и еще кое от чего.
— А если конкретней.
— Если мы договоримся, то я могу передать вам все, что имею. А взамен я прошу надежных гарантий. Вы должны обещать мне, что в случае необходимости предоставите право политического убежища в вашей стране. Но предварительно я прошу за все мои услуги десять тысяч фунтов стерлингов после передачи секретной документации и столько же — после передачи шифров и ключей к ним.
— Вы, наверное, понимаете, что сегодня я не могу дать вам окончательного ответа. Необходимо некоторое время, для того чтобы согласовать ваши гарантии с соответствующими органами. Но скажу сразу, предложения ваши заманчивы, и мы готовы их обсуждать на самом высоком уровне.
— Я буду рад встретиться с вами в любое указанное время. Думаю, что в следующий раз мы можем обойтись без посредников.
— Мне тоже так кажется.
Когда Темир после продолжительного отсутствия зашел в комнату, Джекобсон и Закир-Шах разговаривали о всякой всячине, как самые близкие друзья.
Белоконь, выслушав доклад Темира, а затем и лжеангличанина, с долей недовольства произнес:
— Ну и поставил он перед нами задачку. Як же мы ему британское подданство сделаем? Да и валюты нам столько не дадут. Кабы ж я знал, то и не пытался б его вербовать. Не по нашей голове «шапочка»-то оказалась, а, братцы?
— Выходит, что так, — признался Джекобсон.
— А если так, то переходим ко второму варианту. Если враг не отдает то, что нам надо, то нужное нам надо непременно экспроприировать. Так, хлопцы?
«Хлопцы» промолчали.
— Темир, я думаю, что ты все, что от тебя требовалось, выполнил с честью, за что большое тебе пролетарское спасибо. Можешь теперь лететь на своем иноходце за любавой своей хоть на край света. Но прежде чем ты отсюда уйдешь, набросай на бумаге расположение комнат консульства и особо отметь то место, где у него тайник находится. Я думаю, это дело у нас выгорит.
— А ты говоришь, — обратился Белоконь к лжеангличанину, — консул до бабы проявил интерес? Ну что ж, я ему устрою увеселительную прогулку в обществе этой примадонны. Он ее надолго запомнит…
Темир уже не вслушивался в тонкости предстоящей операции, он мысленно был на пути к ней, своей дорогой и единственной.
Глава XXX. Афганистан.
