Каллума, оценивая их реакцию на наш новый дом. Честно говоря, я не знал, зачем этому старику трое таких взрослых детей, как мы. Не то чтобы мы были старыми по каким-либо стандартам детского дома, но чем моложе и симпатичнее вы были, тем выше были ваши шансы получить дом и семью навсегда. У "милых" была и обратная сторона, но нам троим не нужно было беспокоиться о том, что этот старый хрен попытается приставать к нам. Мы могли бы с ним справиться.
— Я думаю, мы можем превратить гостиную в мою комнату. Таким образом, у каждого из вас будет своя комната, и ни с кем не придется делиться.
Сэинт был первым, кто посмотрел в нашу сторону, и его глаза заблестели. Он был единственным из нас, кто поддерживал связь с одним из своих родителей, но это было не так уж и здорово. У меня такое чувство, что он предпочел бы быть сиротой, как мы.
— Нам лучше жить в одной комнате, — сказал Каллум.
Мы всегда жили в одной комнате.
Старик остановился и посмотрел на нас. Он положил руку за голову и почесал ее.
— Вы растете, мальчики, подумал, что вам нужно собственное пространство. Это не значит, что у меня нет места.
Старик начал ходить по дому, показывая нам, где мы будем жить, а Сэинт остался позади, чтобы только мы могли слышать, что он говорит.
— Давайте, ребята, мы наконец-то сможем это сделать.
Мы с Каллумом посмотрели друг на друга и расхохотались. Возможно, перемены были не так уж плохи, в конце концов.
Что именно сделало кровь гуще воды? Эта консистенция была такой чертовски густой, что забивала твои гребаные поры. Нет, кровь была не гуще воды, по крайней мере, не в моем случае.
Солнце начало садиться, пока я ждал в нашем грузовике моих братьев. Я прятался достаточно далеко, чтобы не вызывать подозрений, но все равно мог видеть, кто входит и выходит из клуба.
То, что этот клуб находился в хорошей части города, не означало, что он не был покрыт дерьмом. Богатые люди просто знали, как скрыть запах лучше, чем бедные. Я имею в виду, когда свиньи были твоими мальчиками на побегушках, это определенно облегчало жизнь.
Я посмотрел на часы на приборной панели, и они приближались к девяти. По сведениям Сэинта, старый добрый Дин Уокер покинул свой дом. Он был человеком привычек, и ему нравилось придерживаться рутины, что приносило пользу при слежке за ним.
Каждый четверг ровно в семь вечера он любил ужинать с Эверли. Что вернуло меня к моему предыдущему заявлению. Насколько крепкой была связь между Эверли и ее любимым дядей?
Знала ли она? Помогала ли ему?
Конечно, она выглядела как гребаный ангел, но разве Люцифер не должен был быть самым красивым из всех ангелов? Внешность может быть обманчива. Я не понаслышке знал из всех приемных семей, какими жестокими оказались эти "хорошие дома", прежде чем старик взял меня к себе.
У меня были семьи, которые выглядели сладкими, как конфеты, перед советниками и пытались залезть ко мне в штаны, как только солнце село в первую ночь. Чудовища прятались на виду, и пока их жизни не угрожала опасность, они обычно не показывали свое истинное лицо.
Мой телефон начал вибрировать в кармане, и я вытащил его, чтобы увидеть фотографию Сэинта, которая выводит меня из себя. Я закатил глаза, когда понял, что этот ублюдок снова залез в мой телефон.
— Что? — Я ответил ему.
— Тебе понравилась моя фотография, Мэтти?
— Не так сильно, как тебе понравится подавиться собственным членом сегодня вечером.
— Черт, зачем ты это говоришь? Теперь я должен помассировать своего мини-меня, прежде чем он подумает, что ты рядом со мной.
Я вздохнул. С Каллумом было легко разговаривать; он добирался до сути, а затем вешал трубку. Сэинт продолжал до конца.
— Черт, ты знаешь, что это значит? Теперь, когда я трогаю свой член, мы фактически занимаемся сексом по телефону, — сказал он, сдерживая смех.
— Есть ли смысл в твоем звонке? — Раздраженно спросила я.
— О да, я собираюсь… — Он начал стонать, и я сбросил.
Как только я повесил трубку, этот ублюдок прислал текстовое сообщение.
Сэинт: Эверли ушла около тридцати минут назад. Я не думаю, что декан собирается уходить. Приезжай и забери меня.
Матео: Извини, я не забираю покрытых спермой придурков.
Когда мы вернулись домой, дверь гаража была открыта и горел свет. Мы припарковали грузовик прямо перед дверью.
— Почему так долго? — Сказал Каллум, не потрудившись оторвать взгляд от минивэна, над которым он работал.
— Ты думаешь стать мамой? — Сэинт пошутил, сидя на одном из старых табуретов.
Каллум отстранился. Его грудь и руки были покрыты жиром. Я вздохнул и снял рубашку, чтобы помочь ему закончить.
— Не будь мудаком, — отругал Сэинта Каллум, когда я протянул ему холодное пиво из холодильника, который мы хранили в гараже.
Для нас не было ничего необычного в том, что мы замечали случайные машины в гараже. Сэинт был мягкотелым, пытался решить проблемы всех, поскольку никто никогда не помогал ему решить его собственные. Я был удивлен, что Каллум кому-то помог. Не то чтобы он был мудаком, он просто не был самым общительным человеком.
— Это была мать-одиночка с малышом. Ее машина сломалась по дороге к заправке.
— Насколько все плохо? — спросил я, заглядывая под капот.
Машина была куском дерьма, учитывая ржавый металл и забитые трубы на выхлопе.
— Вероятно, мы будем делать ее до весны.
— Это было бы чудом, — пробормотал я.
— Что мне приготовить? — Спросил Сэинт, спрыгивая с табурета.
— Не имеет значения, — ответил Каллум.
Я не стал отвечать.
Я был дерьмовым поваром, Каллум был хорош, но у Сэинта был дар.
— Он появился? — спросил меня Каллум после нескольких минут работы в тишине.
— Нет. Сэинт сказал, что на этот раз у них с Эверли был долгий ужин.
Сначала он ничего не сказал, и я подумал, думает ли он о том же, что и я. Как много знала Эверли? И когда это стало так непринужденно называть ее по имени?
Сначала она была для нас никем. Просто маленькая девочка, но как только мы узнали, что она племянница декана, мы увидели ее в другом свете.
На прошлой неделе была чертова спешка. Впервые с тех пор, как я потерял старика, я почувствовал, что наконец-то делаю что-то другое, а не только стою со своим членом в руке, чтобы отомстить за него.
Я также не был готов почувствовать влечение к заносчивой
