но я не хочу терять даже одного.
Я хмуро смотрю на него, мои татуированные пальцы сжимаются в ладонях, когда я прикусываю язык, чтобы не ответить.
Он не желает терять членов своей стаи, но отошлет прочь собственную дочь.
Гребаный лицемер.
— Я думаю, нам всем нужно успокоиться, придумать несколько идей и собраться снова, чтобы обсудить, как двигаться дальше, когда мы все отдохнем, — холодно говорит Астрид, кладя руку на плечо Брока в попытке перенаправить своего партнера. — Сейчас давайте просто сосредоточимся на том, что у нас уже есть. Как у нас обстоят дела с патрулями?
Эйвери отвечает за распределение бойцов отделения по патрулям, поэтому она берет на себя инициативу, объясняя численность, маршруты и смены, пока мои мысли уносятся туда, куда я редко им позволяю.
Так происходит всегда, когда я нахожусь в этом доме.
Спальня Слоан была прямо по коридору. Иногда ночью я помогал ей вылезти через окно, а в другие пробирался спать рядом с ней. Интересно, выглядит ли она по-прежнему так же? Я точно помню, как выглядела тогда ее комната — настенная роспись в цветочек и то чертово розовое пуховое одеяло, которое запутывалось у нас по щиколотку.
Лучше бы я этого не делал. Слоан Мастерс для меня мертва.
Лучше бы я никогда ее не знал.
4
Это странное чувство — возвращаться домой.
Возвращаться туда, где я выросла; туда, где все началось. Место, которое я покинула восемь лет назад, когда мой отец отправил меня жить к тете и дяде в Денвер, настаивая, что это шанс начать все сначала.
Как будто у меня был выбор.
Я не верила тогда и не верю сейчас. Как только он услышал, что охотники застрелили двух волков из Денверской стаи, он сказал, что я должна вернуться домой. Проблема в том, что шесть стай больше не кажется мне домом. Давно так не было. Даже когда я приезжала сюда на каникулы, я просто навещала семью и друзей и слушала, как развивалась их жизнь без меня.
Это не значит, что я не поддерживала связь с людьми здесь на протяжении многих лет. Я постоянно общаюсь со своей семьей, и я по-прежнему близка с Эйвери и Ло. Они были взволнованы, когда услышали, что я возвращаюсь, так что, хотя это и кажется странным, по крайней мере, у меня здесь есть люди, которые рады видеть меня.
Я знаю, что есть по крайней мере один, кто не будет.
Я не питаю иллюзий, что все может вернуться к тому, что было до моего отъезда. У меня до сих пор остаются шрамы от того, что я бросила стаю в семнадцать лет, как эмоциональные, так и физические.
Мой отец говорит мне ехать прямо в приют стаи в Ривертоне, поэтому, естественно, как только мой брат сообщает мне, что они собирают отряд охраны, чтобы разобраться с ситуацией с охотниками, я полностью обхожу приют стаи и вместо этого направляюсь в полицейский комплекс. Мой отец, возможно, и смог бы заставить меня вернуться сюда, но те дни, когда я позволяла ему командовать мной, давно прошли. Если он не хотел, чтобы я была независимой, ему вообще не следовало отсылать меня в Денвер.
Комплекс является неотъемлемой частью территории шести стай. Он расположен в центре, почти посередине, прямо на окраине города Голденлиф. Территории Мэдда. Я слышала, что он стал Альфой стаи Голденлиф два года назад, но он не ответил, когда я позвонила, чтобы поздравить его. Не то чтобы я была удивлена. Он не ответил ни на один из моих звонков с тех пор, как я ушла.
Сам комплекс отряда огромен — вдоль северной стороны есть здание, в котором есть общежития для бойцов отряда, казармы для новобранцев, столовая и множество мест для отдыха. Затем, чуть дальше, находятся кабинеты руководителей отделений, огромный тренажерный зал для тренировок и IT-центр. Вдоль всей восточной стороны есть крытая арена, используемая в ненастную погоду, граничащая с огромным открытым тренировочным полем, огороженным высокими стенами с юга и запада. Ворота для въезда в комплекс находятся с западной стороны, и именно оттуда я вхожу, припарковавшись за общежитиями и обойдя здание.
Тренировочное поле в стенах командного комплекса кишит людьми, когда я прибываю, подтянутыми молодыми бойцами отделения, с нетерпением ожидающими объявления, ради которого они собрались здесь. Я ввязываюсь в драку, пара девушек оборачиваются и с любопытством наблюдают за мной, когда я прохожу мимо.
— Привет, ты новенькая, — замечает одна из них, и я останавливаюсь, чтобы повернуться к ней и кивнуть.
Ее рыжеволосая подруга выглядывает из-за ее спины, подозрительно прищурившись.
— Откуда ты?
Они молоды — думаю, лет девятнадцати-двадцати. Вероятно, новички в отряде, и не из моей стаи, поскольку они явно меня не узнают.
— Только что приехала из Денвера, — беспечно отвечаю я, расчесывая пальцами свои непослушные кудри.
Они обе улыбаются в знак узнавания. Из-за союза между Денвером и шести стай люди иногда переезжают, так что нет ничего необычного в том, что кто-то из Денвера внезапно появляется здесь или наоборот.
— Пара? — спрашивает первая девушка, окидывая взглядом мое миниатюрное тело, словно оценивая меня.
Я просто качаю головой.
— О, тогда тебя ждет настоящее удовольствие, — ухмыляется рыжеволосая. — Командиры отделений здесь чертовски горячие. Хотя у меня есть чур на Тристана, так что не бери в голову никаких идей о нем.
Я ухмыляюсь, борясь с хихиканьем. Если бы она только знала, что говорит о моем младшем брате.
— Вы двое…?
— Она хочет этого! — смеется ее подруга, игриво толкая локтем рыжеволосую девушку. — Тристан едва ли знает о ее существовании.
— Это только вопрос времени, — парирует она, защищаясь.
Брюнетка перекидывает свой длинный хвост через плечо.
— Неважно. В любом случае, Айвер сексуальнее. Или Мэдд.
Мое сердце замирает.
— Мэддокс Кесслер? — рыжеволосая недоверчиво фыркает. — Да, точно.
Она поворачивается ко мне, закатывая глаза.
— Держись подальше от этого чувака, если можешь. Он настоящий псих.
Я усмехаюсь про себя, качая головой.
— Я уверена, что он не такой плохой.
Ее глаза предупреждающе расширяются.
— Ты его не знаешь.
— Ты была бы удивлена, — размышляю я.
Я давно не видела Мэдда, но это не значит, что я ничего не слышала, например, о том, как он изменился после моего ухода. Люди говорят, что он стал холодным. Бессердечным. Безжалостным. Или, по крайней мере, ведет себя так, как будто он такой есть.
Мэдд, которого я знала, был теплым, добрым и полным жизни. Он
